Приёмы художественного перевода рассказа Дино Буццати «I topi»

Приёмы художественного перевода рассказа Дино Буццати «I topi» («Мыши»)

Дино Буццати  писал  лаконичными,  простыми  фразами,  что  непривычно  для традиционной  велеречивости  итальянского литературного языка.  Известный критик Карло  Бо  говорил  о  «ясном,  однолинейном,  математическом  стиле» Буццати. Он жесток, будто пишет сухой темперой, и в то  же  время  внутренне эмоционален, даже трепетен. При внешней бесстрастности словарь его  богат  и красочен, легкими сдвигами в синтаксисе он точно передает то  старомодность, то современность.                                                Своеобразная диалектика Буццати в том, что даже в самых  фантастических рассказах он не отрывается от реальности. Волшебное  имеет  земное  обличье, земные  слабости  («Как  убили  дракона»)  и,  может  быть,  именно  поэтому становится ближе нам, а его утрата  воспринимается  с  болью,  тогда  как  к гибели дракона в традиционной  сказке  даже  дети,  не  терпящие  историй  с печальным концом, относятся без отрицательных эмоций. Сам  Буццати  говорил, что осуществляет «бюрократизацию» магического, а можно было бы  добавить:  и околдовывание повседневности. В его руках обычные предметы как  бы  обретают волшебные свойства.                                Современный эпос Буццати - таким предстает мир его рассказов, единый  и целостный при  внешней  разорванности  -  построен  на  приеме,  который  В. Шкловский назвал остранением. Обычное поведение  людей  автор  показывает  в непривычном, но отнюдь не противоестественном ракурсе,  опуская  отвлекающие детали,  и  оно  неожиданно  теряет   смысл.   Происходит   дерационализация повседневности. Это заставляет задуматься.                        Для определения приёмов художественного перевода с итальянского языка на русский мы выбрали два перевода одного из рассказов Д. Буццати - «Мыши». Один перевод выполнен в 80-х годах прошлого столетия российским филологом и лингвистом Геннадием Петровичем Киселёвым, второй - в 2010 году молодой переводчицей Ю. С. Шугриной.                                                 В обоих переводах авторы используют лексические приёмы перевода:                1) транслитерацию при передаче на русский язык имён собственных: Che ne è degli amici Corio? Che sta accadendo nella loro vecchia villa di campagna, detta la Doganella? - Что случилось с моими друзьями Корио? Что происходит с их сельской усадьбой Доганелла? (Шугрина). - Что стряслось с моими друзьями Корио? Что происходит в их старом загородном доме «Доганелла»? (Киселёв)                                                                                        2) калькирование для перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей - морфем или слов - их лексическими соответствиями в переводящем языке: a difficoltà o a dispiaceri familiari - семейные неприятности (Шугрина) - семейные неурядицы (Киселёв).                                         При переводе выражения «vecchi genitori» (старые родители) Шугрина использовала дословную замену, а переводчик Киселёв прибег к калькированию и выражение «vecchi genitori» перевёл как «старики».                                         Рассмотрим ещё один интересный пример: enormi topi - необыкновенные мыши (Шугрина) - гигантские мыши (Киселёв). В данном примере один переводчик (Киселёв) прибег к синонимичной замене, а Шугрина Ю. С. использовала лексико-семантическую (генерализацию), то есть, она заменила единицу исходного языка (enormi), имеющую более узкое значение, единицей переводящего языка с более широким значением (необыкновенные).        Лексическое преобразование, обратное генерализации, называется конкретизацией.  То есть, при конкретизации происходит замена слова или словосочетания исходного языка с более широким предметно-логическим значением, словом или словосочетанием переводящего языка с более узким значением. Данная трансформация также встречается в анализируемых переводах: trappolа - мышеловка. Существительное «trappolа» имеет более широкое лексическое значение - «ловушка», но в переводах обоих авторов конкретизируется до «мышеловки».                                                                                 Ещё подобный пример конкретизации: coperchio - люк (Шугрина).        Существительное «coperchio» (крышка) имеет более широкое лексическое значение, чем слово «люк». Киселёв данное существительное передаёт дословно - «крышка», но при этом дополняет его уточняющим существительным - «крышка погреба».                                                                 Оба автора перевода прибегают к синонимичным заменам лексических единиц: In casa grazie a Dio non ce n'è più - Слава Богу, у нас их нет (Шугрина) - Слава Богу, от них давно избавились (Киселёв).                                 Ещё один пример: ma in questa casa ci sono degli spiriti - Какие, к чёрту, духи? (Шугрина) - Привидения! (Киселёв). Мы видим, что авторы выбрали различные синонимы при переводе. Данное различие, очевидно, обусловлено структурами предложений, грамматическими связями внутри них.                         Похожий пример: con un tonfo - с грохотом (Шугрина) - с шумом (Киселёв).                                                                                                        Пример замены существительного, когда его характеристики не соответствуют действительности: Sembrano delle tigri … il pelo ispido e di colore nero. Но мы знаем, что тигры не чёрного цвета, они полосатые. Именно по этой причине переводчик Киселёв заменил существительное «tigri» существительным «пантеры», ведь эти животные чёрного цвета. При такой замене предложение выстроено логически правильно.                                                        Модуляцией, или смысловым развитием называется замена слова или словосочетания исходного языка единицей переводящего языка, значение которой логически выводится из значения исходной единицы. Наиболее часто значения соотнесенных слов в оригинале и переводе оказываются при этом связанными причинно-следственными отношениями.                                 Рассмотрим такой пример: E che vi salta in mente? Per i pochi topi che ci sono!  - И что вам взбрело это в голову? Ради нескольких жалких мышек? (Шугрина) - Да что вы прицепились к этим мышам! Их в доме-то раз, два и обчелся! (Киселёв)                                                                                        Ещё пример модуляции: Di topi qui non ci sarà penuria. -  Даже не представляю, как коты объедаются (Шугрина) - Поди, наедаются тут до отвала (Киселёв).                                                                                                Теперь рассмотрим грамматические приёмы и трансформации.                        В переводах анализируемого рассказа Д. Буццати огромное количество примеров с грамматическими приёмами, но остановимся на самых наглядных.                                                                                                         Приём дословного перевода. Это способ перевода, при котором синтаксическая структура оригинала преобразуется в аналогичную структуру переводящего языка. Этот тип «нулевой» трансформации применяется в тех случаях, когда в исходном языке и переводящем языке существуют параллельные синтаксические структуры.                                                                 Per noi non ci sono più speranze. - Для нас нет больше надежды (Шугрина).                                                                                                                Автор использовала дословный перевод предложения (синтаксическое уподобление), тогда как другой автор перевода, Киселёв, прибег к грамматической замене: Per noi non ci sono più speranze. - С нами все кончено. Подлежащие и сказуемые предложений абсолютно различные. Смысл предложения уже заметно отличается от смысла данного предложения в оригинальном тексте.                                                                                                Этот же автор также довольно часто прибегает такому способу перевода, как членение предложения: синтаксическая структура предложения в оригинале преобразуется в две или более предикативные структуры переводящего языка. Членение приводит либо к преобразованию простого предложения исходного языка в сложное синтаксической структуры, либо к преобразованию простого или сложного предложения исходного языка в два или более самостоятельных предложения в переводящий язык. Например: Per esempio, da un'estate lontanissima, parecchio prima della guerra – era la seconda volta che andavo ospite dei Corio – torna a mente la seguente scena. - Помню, к примеру, такой случай. Как-то летом, еще задолго до войны, Корио пригласили меня во второй раз.                                                                         Переводчик Шугрина практически не прибегает к подобному переводческому приёму, она сохраняет предложение неделимым, делая его сложным (сложноподчинённым): Una sera si giocava a carte, sarà stata mezzanotte e mezzo, dalla stanza vicina – il salotto dove a quell'ora le luci erano spente – giunse un clac, suono metallico come di una molla. - Играли в карты, было полпервого ночи, из ближней комнаты, гостиной, где в этот час свет уже был потушен, донесся скрежет, лязг.                                                                                        Киселёв же передаёт одно предложение на русский язык способом его членения на три предложения: Однажды мы допоздна засиделись за карточным столом. Было около половины первого ночи. Вдруг в темной гостиной что-то клацнуло, точно пружина лопнула.                                                        Ещё один пример: Neanche dieci minuti dopo, un altro clac, dal corridoio questa volta, e accompagnato da un sottile strido, come di bestia. - И десять минут спустя снова раздался грохот, сопровождаемый звериным воплем (Шугрина). - Минут через десять шум повторился. Теперь кто-то запищал в коридоре - вроде зверек (Киселёв).                                                                                        Интересен тот факт, что в данном примере Шугрина использовала приём грамматической замены, при котором грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу переводящего языка с иным грамматическим значением: существительное «bestia» было преобразовано в прилагательное «звериным».                                                                                         Ещё один пример грамматической замены: L'anno dopo. - Миновал год (Киселёв).                                                                                                        Иногда Шугрина использует приём объёдинения предложений, то есть, способ перевода, при котором синтаксическая структура в оригинале преобразуется путем соединения двух простых предложений в одно сложное: Da varie fonti mi sono giunte strane voci. Talmente strane che la gente le ripete come favole, e ne ride. Ma io non rido. - Говорят, оттуда слышались странные звуки, такие странные, что люди рассказывали об этом, как о небылице, и смеялись, но я не смеялся.                                                                                                В результате переводческой трансформации три предложения стали одним сложным. Подобное преобразование облегчает восприятие текста.                Киселёв также использует подобный грамматический приём: Dicono per esempio che i due vecchi genitori Corio siano morti. Dicono che nessuno esca più dalla villa e che … - Говорят, старики Корио умерли, из «Доганеллы» давно никто не выходит.                                                                                 В данном примере мы видим, что переводчик образует одно предложение из одного целого предложения оригинала и отсекает часть от следующего за ним предложения.                                                                          В анализируемых переводах множество примеров грамматической замены: una vitalità infernale - адская жизнь (Шугрина) - дьявольская живучесть (Киселёв); facendosi un po' rossa - покраснев (Шугрина) - краснея (Киселёв).                Часто происходит замена подлежащего и сказуемого. Смысл предложения при этом практически не меняется: Vidi anche un luccicare di pupille, migliaia e migliaia, rivolte in su, che mi fissavano cattive. - Снизу злобно поблескивали тысячи устремленных на меня зрачков (Киселёв). В данном примере происходит замена объекта действия: подлежащее заменяется дополнением.                                                                                                         В предыдущем примере присутствует также лексико-грамматический приём перевода - антонимический перевод, то есть, трансформация, которая сопровождается заменой лексической единицы исходного языка на единицу переводящего языка с противоположным значением: in su - снизу.                Рассмотрим такой пример: Cambiò argomento, pareva che il mio discorso gli spiacesse. - Я сменил тему, заметив, что это ему неприятно (Шугрина). - Поморщившись, Джованни перевел разговор на другую тему (Киселёв).                В переводе Киселёва мы видим замену подлежащего с элементом модуляции: в предложение введён деепричастный оборот. Шугрина же данное предложение передала на русский язык способом синтаксического уподобления.                                                                                                                В переводах имеются примеры, в которых переводчик просто опускает некоторые члены предложения: «Mi sembrava che di là in salotto… un rumore metallico…» - «Мне показалось, что в гостиной какой-то скрежет» (Шугрина). Прилагательное «metallico» в переводе было опущено.                         Переводчик Киселёв прибег к дословному переводу данного предложения: Мне показалось… там, в гостиной… какой-то металлический звук…                Довольно часто переводчики прибегают к синонимичным заменам сказуемого: si nutrono di topi - едят мышей (Шугрина).                                        Различным способом передали на русский язык переводчики следующее предложение: Più tardi Giorgio, il figlio più grandicello, mi chiama in disparte con aria di complotto.                                                                        Переводчик Киселёв опускает выражение «di complotto»: Чуть позже Джорджо, старший сын Джованни, отзывает меня в сторонку и шепчет.                Шугрина использует грамматическую замену. Существительное «di complotto» превращается в русском языке в прилагательное «заговорщический»: Но позже Джорджио, старший сын отозвал меня в сторону с заговорщическим видом.                                                                                        Ещё один замечательный пример: In soffitta c'era la sarabanda, questa notte. Если перевести данное предложение дословно, получим: На чердаке в эту ночь была сарабанда. Сарабанда (от испанского zarabanda) - старинный испанский народный танец с акцентом на второй или третьей доле, исполняется с роялем и струнными инструментами, реже - с духовыми. Д. Буццати использовал данное существительное в переносном смысле, чтобы читатель образно мог представить, что происходило на чердаке. Нашей культуре данный танец не знаком, потому данное слово, логичнее всего, можно было бы передать словом «свистопляска».                                                                 Переводчик Киселёв переводит предложение так: Ночью чердак просто ходуном ходил. Мы видим, что автор прибег к грамматической замене: обстоятельство места превратилось в подлежащее, а существительное «sarabanda» становится фразой «ходуном ходил».                                                Шугрина на русский язык передаёт это предложение следующим образом: На чердаке ночью был такой ужасный шум! Здесь обстоятельство места остаётся обстоятельством места (in soffitta - на чердаке), но существительное «sarabanda» также трансформируется во фразу «такой ужасный шум».                К интересной замене прибегают авторы переводов при передаче на русский язык следующих предложений: E l'anno dopo, fin dalla prima notte, un grande strepito sopra la mia camera come di gente che corresse. Patatrùm, patatrùm.                                                                                                Киселёв переводит так: Прошел еще год. В первую же ночь над головой - бум-бум-бум - как будто кто наперегонки носится. Потолок скрипит и стонет.                                                                                                        Автор прибег к членению предложения, а для большей образности добавил в предложение междометие «бум-бум-бум». Предлог «dopo» превратился в глагол «прошёл» (грамматическая замена).                                                Шугрина данное предложение передала практически дословно, опустив лишь «patatrùm, patatrùm»: Год спустя, с самой первой ночи, как только я приехал, я слышал шум над моей комнатой, как будто вверху бегает целая толпа.                                                                                                        В рассказе «Мыши» довольно часто встречается сниженная лексика. Передача подобных слов на русский язык осуществляется либо дословным переводом, либо заменой синонимичными выражениями: Accidenti che cavalleria «mi dico» devono essere ben grossi questi topi. - «Чёрт возьми, ну просто конница,- говорю себе, - должно быть здоровые они, эти мыши» (Шугрина) - Чёрт, да там целая кавалерия, - говорю я себе. - Ну и здоровы же, наверное, эти мыши (Киселёв).                                                         Также в данном примере мы видим замену существительного «cavalleria» переводчиком Шугриной на существительное «конница».                При переводе предложения «Un tal rumore che stento a addormentarmi» переводчик Киселёв меняет сказуемое: Такой шум, что засыпаю с трудом. Инфинитив в тексте оригинала становится сказуемым в тексте перевода, местоимение «я» (подлежащее) опускается.                                                         Шугрина на русский язык передала данное предложение ближе к тексту оригинала: В таком шуме заснуть было невозможно. Глагол «заснуть» (в неопределённой форме) выполняет в предложении функцию подлежащего. Однако слово «stento» трансформировалось в слово «невозможно». На наш взгляд, такая замена не совсем корректна в данном предложении: «с трудом» - это, всё-таки, возможно, наречие же «невозможно» исключает любую возможность в принципе.                                                                                         Il giorno dopo, a tavola, domando. - Утром, за столом, спрашиваю (Шугрина) - Наутро, за столом, спрашиваю (Киселёв). В данном предложении мы видим замену наречия «Il giorno dopo» - назавтра. Авторы использовали различные наречия.                                                                                Ma non prendete nessun provvedimento contro i topi? - Почему вы с мышами не боритесь?  (Шугрина) - Слушай, с мышами-то у вас что, по-прежнему? (Киселёв)                                                                                         Дословный перевод этого предложения звучит так: Но вы не принимаете никаких мер против мышей? Ни кто из переводчиков не прибег к дословному переводу данного предложения. Автор Шугрина заменила сказуемое «non prendete» на сказуемое «не боретесь», дополнила предложение вопросительным словом «почему», облегчив, тем самым, его восприятие на русском языке.                                                                                                 Автор Киселёв прибег к очень интересной трансформации: он опустил сказуемое, расширив предложение вводным словом «слушай». От предложения оригинала осталось только слово «мыши», все остальные члены были подвержены трансформации.                                                                                «Ti sarai sognato, caro mio» -  «Тебе, наверное, приснилось» (Шугрина) - «Тебе небось приснилось» (Киселёв).                                                                В переводе Шугриной обращение «caro mio» было опущено, так как у итальянцев данное выражение употребляется довольно часто в речи, как бы для связки слов, никакой смысловой нагрузки выражение в себе не несёт. Основная часть предложения была передана переводчиком дословно.                Киселёв также опускает обращение «дорогой мой», слово «наверное» превращается в синонимичную разговорную форму «небось».                        Довольно часто при передаче на русский язык в предложениях опускаются и другие его части: Tu li vedessi, sono dei mostri, sono; neri come il carbone, con delle setole che sembran degli stecchi. - Ты бы их видел, это настоящие монстры. Со щетиной, как трава (Шугрина) - Если бы ты их видел… Чудовища: черные как смоль, щетина как прутья (Киселёв).                                 Оба автора перевода использовали членение, разбив предложение на два.                                                                                                                 Шугрина опустила словосочетание «neri come il carbone», слово «stecchi» трансформировалось в слово «трава».                                                Киселёв заменил существительное «mostri» на синонимичное «чудовища», существительное «carbone» - на «смоль», «stecchi» - на «прутья».                Грамматическим трансформациям подверглось также предложение: Si dormiva già da un paio d'ore e dei terribili miagolii ci hanno svegliato. - Мы поспали пару часов, нас разбудило мяуканье (Шугрина) - Все часа два как спали. Вдруг дикие вопли… Мы повскакивали (Киселёв).                                        Шугрина при переводе опустила прилагательное «terribili», главные члены предложения «ci hanno svegliato» были заменены на «разбудило мяуканье».                                                                                                        Киселёв опять же использует членение предложение, модуляцию - «мы повскакивали». Словосочетание «terribili miagolii» трансформируется в «дикие вопли». Автор использует генерализацию, заменяя существительное «miagolii» на существительное «вопли».                                                                In salotto c'era il putiferio. - В гостиной был кавардак (Шугрина) - В гостиной творился какой-то кошмар (Киселёв).                                                        Оба автора прибегли к грамматической замене существительного «putiferio», то есть, грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу переводящего языка с иным грамматическим значением.                Грамматическая замена подразумевает не просто употребление в переводе форм перевода исходного языка, а отказ от использования форм иностранного языка, аналогичных исходным, замену таких форм на иные, отличающиеся от них по выражаемому содержанию (грамматическому значению).                                                                                                         Io lo guardo sbalordito: ma perché si arrabbia tanto? Lui, di solito così gentile e mite. - Я, ошеломленный, посмотрел на него. Почему он так рассердился, он, человек такой мягкий и добрый? (Шугрина) - Смотрю на Джованни и глазам своим не верю: он, всегда такой спокойный и мягкий, заводится с пол-оборота (Киселёв).                                                                                        В данном примере Шугрина отсекла часть от первого предложения и образовала новое, соединив данную часть с последующим предложением. Данная трансформация не совсем логична, так как в образованном сложном предложении первая часть является вопросительной, а вторая - повествовательной.                                                                                                         Киселёв же использует, напротив, объединение предложений. Прилагательное «sbalordito» с помощью приёма модуляции превращается во фразу «глазам своим не верю», в предложении появляется дополнение, выраженное именем собственным (Джованни). Вторая часть предложения также содержит в себе приём модуляции «заводится с пол-оборота».                                        Таким образом, на основе материала двух переводов одного и того же рассказа Д. Буццати «Мыши» мы смогли отобрать и проанализировать различные приёмы перевода, используемые переводчиками при передаче текста оригинала с итальянского языка на русский. Используемые переводческие приёмы многообразны, они зависят от структуры предложений, контекста, возможности передать смысл слова или фразы максимально близко к тексту оригинала и прочих условий.                                                                        Среди проанализированных переводческих трансформаций в анализируемых текстах большинство всё же грамматических, чуть меньше лексических и гораздо меньше лексико-грамматических. Очень часто в одном предложении авторы сочетают различные приёмы.