Историческая философия Чаадаева

Историческая философия Чаадаева

Чаадаев Пётр Яковлевич-это философ и публицист. Его идеи способствовали формированию двух главных направлений во взглядах на прошлое и будущее России — славянофильства и западничества.

Оригинальная русская философия начиналась с постановки Чаадаевым вопроса об исторической судьбе России, в 1829-1830 он написал цикл из восьми "Философических писем".

После появления первого «Философического письма» в журнале «Телескоп» многие современники увидели в Чаадаеве неистового ниспровергателя национальных святынь и безрассудного бунтаря. Было начато следствие, после его завершения был вынесен «высочайший» вердикт, что автор является умалишенным. После снятия медицинского надзора и домашнего ареста Чаадаев участвовал в идейной жизни Москвы, много писал, но в силу сохранявшегося запрета до конца жизни ничего не напечатал. Текст письма, вполне приемлемый для приватного чтения, попав в поле официальной литературы, шокировал отнюдь не только политическую цензуру.

Но печатному станку было предано наименее «философическое» из всех писем. Сожалея об отсутствии логики и «последовательного развития мысли», необходимого для формирования национального самосознания, Чаадаев отнюдь не был приверженцем европейской научно-рационалистической традиции. Чаадаев был религиозным западником, мечтающим о Царствии Божием на земле.

Учение Чаадаева  – это богословие культуры, именно потому, что он глубоко ощущал религиозную проблематику культуры. Его взгляд на общественные события как подчиненные религиозной и церковной истории стал отправным пунктом для социологии славянофилов, а его ориентация на культуру Западной Европы как образец для Росси был исходным рубежом для воззрений западников.

В «Философских письмах» Чаадаев характеризует тяжелое положение русского народа и пытается ответить на вопрос о судьбах России, найти корни современной жизни в истории страны. Он считал самой печальной чертой русской цивилизации ее изолированность от общечеловеческого развития. Главные пороки русской жизни Чаадаев видел в самодержавии и крепостничестве – главных свидетельствах ее отсталости. Чаадаев чувствовал отвращение к николаевской России и, как сам впоследствии признался, впал в крайность, придя к национальному нигилизму и искажению русской истории. Вместе с тем он не отрицал общечеловеческую роль русского народа. Божественная идея, лежащая в основе человеческого мира, по его мнению, полнее всего выражена в христианской религии, которую он считал самым непосредственным общественным стимулом. Различием католичества и православия он объяснял неодинаковость западной и русской цивилизации. Россия, приняв византийское православие, замкнулась в своем религиозном обособлении, в стороне от европейских принципов жизни. Чаадаев отдавал предпочтение католицизму, считая, что в нем заложено некое объединяющее начало, которое сформировало западный мир, создало политический уклад, философия, науку, улучшило нравы.