Глобальная программа НАТО и внешнеполитические ориентиры России

Глобальная программа НАТО и внешнеполитические ориентиры России.

Начало 90-х годов ХХ века ознаменовал эру глобальных изменений. Система международных отношений, которая основывалась на противоборстве и взаимодействии двух «центров силы» прекратила своё существование, и как следствие, должны были состояться изменения в правовых и институциональных основах миропорядка. Геополитическая карта Европы претерпела кардинальные изменения. После российских событий 1993 г. дискуссия по расширению НАТО значительно активизировалась, а в странах Центральной и Восточной Европы появились веские аргументы относительно целесообразности их вступления в НАТО. Главным элементом обеспечения безопасности и стабильности в евроатлантическом регионе во время холодной войны была организация Североатлантического договора – НАТО – при ведущей роли в ней США. Такая ситуация осталась и после окончания холодной войны.

В середине 90-х годов в политике НАТО задача налаживания взаимоотношений с Россией появилось практически одновременно с проблемой возможного расширения альянса на восток. Страны Центрально-Восточной Европы рассматривали НАТО как единую организацию в Европе, способную к обеспечению коллективной безопасности. В конце 1993 г. администрация президента США Б. Клинтона предложила НАТО синтез возможностей в данных условиях: принять цель расширения членства союза и одновременно создать программу «Партнерство ради мира» (ПРМ), используя ее как средство подготовки стран к членству, а его специфику выработать позже – своеобразный компромиссный вариант, который устраивал в то время всех. Расширение НАТО на восток должно было означать, что возникнет новое сообщество, содержащее в себе новое «расширенное понимание безопасности» и будет существовать без одностороннего образа врага. Именно в таком виде это должно было дойти до Москвы, чтобы не вызвать у нее опасений, но Россия понимала, что расширение НАТО включало две главные составляющие внешней политики США: обеспечение присутствия и лидерства США в Европе и попытка Соединенных Штатов закрепить монополярную модель миропорядка на достаточно длительный срок [8, с. 190].

В ноябре 1991 г. на саммите НАТО в Риме были приняты новая стратегическая концепция и «Декларация о мире и сотрудничестве». В них определялся широкий подход к безопасности, основанный на диалоге, сотрудничестве и обеспечении коллективной обороноспособности, а сотрудничество с новыми партнерами в регионе Центральной и Восточной Европы рассматривалось как неотъемлемая составляющая общей стратегии альянса. На саммите НАТО 1994 в Брюсселе была объявлена программа «ПРМ», которая означала, что вопрос расширения был принят окончательно. В 1995 г. появился доклад специалистов альянса – «Исследование по вопросу расширения НАТО», в которой подчеркивалась важность налаживания особых отношений с Россией, учитывая процесс расширения НАТО, но без предоставления России права вмешиваться в действия блока.

История современных российско-американских отношений началась с провозглашения в 1992 г. стратегического партнерства между двумя странами, следствием которого стала политика так называемого «медового месяца», которая связана прежде всего с тогдашним Министром иностранных дел РФ А. Козыревым. США заняли двойственную позицию по отношению к России: декларируемая поддержка демократических и рыночных преобразований в России и одновременно – максимальное использование временной слабости России для закрепления своих позиций в качестве единственного сверхгосударства. Одновременно США стремились держать Россию на определенной дистанции от НАТО, что давало им удобный повод для сохранения и расширения альянса даже после окончания холодной войны. В этом смысле старый лозунг «сдерживания и изоляции России» был трансформирован к новым историческим условиям, что препятствовало установлению действительно партнерских отношений с США [6].