Философские теории природы культуры З. Фрейда, Н. Данилевского, О. Шпенглера, К. Леви-Стросса

Зигмунд Фрейд

Николай Данилевский

Освальд Шпенглер

Клод Леви-Строс

         На основе своей метапсихологии Фрейд создал своеобразную философию культуры, в которой произведения искусства, религиозные представления или социальные институты интерпретируются на основе методов, разработанных для толкования сновидений и симптомов пациентов-невротиков. Возвышенные ценности и идеалы Фрейд был склонен объяснять бессознательными и далеко не идеальными мотивами, проекциями наших вытесненных влечений. Подход Фрейда ко всем областям культуры является "разоблачительным". Подобно тому, как индивидуальная психика каждого есть театр масок, за которым скрываются неузнанные влечения, так и произведения культуры оказываются переодетыми продуктами бессознательной страсти. Психоанализ — это poдиконоборчества, причем не зависящего от того, верит ли тот или иной психоаналитик в Бога или нет, почитает искусство или остается профаном. По своему методу психоанализ представляет собой генеалогию или даже археологию, вычитывающую по симптомам архаичные первоистоки культуры. От невротика художник отличается лишь даром cy6лимации и воплощения тех же детских переживаний и образов сновидений. Художник "играет" своими способностями, он уподобляется "ребенку", живущему по принципу удовольствия и замещающего вытесненные запретные представления миром сублимированных образов или идей. Сновидения — это язык, на котором говорит наше бессознательное, они оперируют особой символикой, общей для всех людей. Этот язык парасимволом является родовым наследием всего человечества, он записан в бессознательном каждого индивида, по нему мы можем восстановить многие черты погребенных историей культур и даже первобытное "детство человечества".

         В то время как идеи «Капитала» К. Маркса завоевывали умы и сердца европейских и российских интеллектуалов, которые грезили о социалистической революции, в России в 1868 г. была опубликована книга, в которой излагалась концепция, тяготевшая скорее к идеям Гердера. Это книга «Россия и Европа» русского естествоиспытателя, публициста и философа Николая Яковлевича Данилевского (1822—1885). Ботаник и зоолог, Данилевский был хорошо знаком с трудами Ч. Дарвина, но был не согласен с тезисом о борьбе за существование как двигателе эволюции. Не столько внутривидовая борьба за существование и приспособление к окружающей среде способствуют развитию природных организмов, считал Данилевский, сколько развитие «теоретически неопределимой способности» каждого рода, сохраняющей его своеобразие и уникальность. Природа предстает не столько полем битвы растительных и животных форм за выживание, сколько средой их сосуществования, где гибель видов — не результат их поражения, а завершение естественного цикла развития: возникновения, расцвета и угасания. В развитии природных форм Данилевский стремился увидеть некоторые структурные закономерности, которые могли бы объяснить процессы, происходящие в культуре, выделившейся из природы, но несводимой к ней. Постоянные отсылки к естественнонаучному материалу при исследовании культур носят у него характер скорее параллелей, чем прямых аналогий, и связаны со стремлением придать культурологическому анализу научную строгость и обоснованность.

Стимулом к созданию Данилевским концепции культурно-исторических типов послужила обострившаяся после реформы 1861 г. дискуссия западников и славянофилов о культурной самоидентичности России: является ли Россия частью европейской культуры или самостоятельным регионом, имеющим свою самобытную культуру? Ни западники, ни славянофилы, если иметь в виду серьезных мыслителей, не отвергали своеобразие пути развития России, самобытность ее национальной культуры.

         Шпенглер видит культуру как организм, в котором все сплетено и находится во взаимосвязи, и считает, что у каждой великой культуры есть своя душа и свои прасимволы: в египетской — идея пути и вечности, в греческой — материального тела, формы, а в западной — идея расширения, бесконечности. 

Шпенглер понимал, что культура – феномен, который невозможно определить. Характеризует ее через образы и метафоры. Часто называет ее организмом, сравнивает с человеком, искусством. Но определения культуры мы у него не найдем. Это нечто непостижимое, таинственное, лежащее между жизнью и смертью. В основе культуры – жизнь как источник энергии. Неиссякающий порыв (тема, уже прозвучавшая у Ницше, а также, например, у Бергсона). Жизнь проявляет себя в разнообразных формах, часто во взаимодействии со смертью. И каждый раз это происходит по-новому. 

Культура – это бесконечная протянувшаяся во времени череда попыток человека воплотить борьбу жизни и смерти в образах, символах, социальных, политических формах и так далее. Это попытка человека раскрыть саму сущность жизни и прожить ее осмысленным и неповторимым образом.

Впрочем, культура у Шпенглера осмысляется и историко-хронологически, схематически. У него 8 «великих культур»: египетская, вавилонская, античная (греко-римская), арабская (арабо-византийская), индийская, китайская, западноевропейская, мексиканская. Есть еще «русско-сибирская» – это только зарождающаяся культура.

В более широком смысле культура – некий неповторимый и загадочный вариант взаимодействия жизни и смерти, духа с материей. Культура понимается через душу. У культуры есть душа, как и у человека. Впрочем, нельзя сказать определенно, что такое душа у человека и действительно ли она у него есть, но мы привыкли так говорить.

Французский философ, социолог и антрополог Клод Леви-Строс (р. 1908) является главной фигурой структурализма. В своих исследованиях он опирается на Э. Дюркгейма, М. Мосса, К. Маркса, испытывая сильное влияние со стороны Р. Вагнера, которого он называет «бесспорным отцом структурного анализа мифов», осуществившим этот анализ средствами музыки. Основные труды Леви-Строса посвящены изучению мифов и культуры так называемых «архаических» народов, однако его научные интересы далеко выходят за рамки этих областей. Он относится к числу немногих универсальных мыслителей, кого в равной мере интересуют как философия и наука, так и проблемы культуры и искусства.

Проблема соотношения природы и культуры занимает в творчестве Леви-Строса одно из центральных мест. В разные периоды она рассматривалась им по-разному, что во многом было обусловлено его колебаниями в трактовке бессознательного, а также колебаниями между натурализмом (биологизмом) и культурологизмом.

В 1950-е гг. бессознательное выступает у Леви-Строса в качестве фундаментального понятия. Оно позволяет ему противопоставить историю и этнологию, поскольку первая, по его мнению, черпает свои данные из сознательных проявлений социальной жизни и потому скользит по поверхности общества, ограничивается случайным и эфемерным, тогда как вторая строит свои модели исходя из бессознательных проявлений общественной жизни, достигает ее глубинных основ, раскрывает устойчивое, необходимое и закономерное.

В 1960-е гг. Леви-Строс меняет свои взгляды. В работе «Дикое мышление» (1962) прежнее противопоставление природы и культуры резко ослабляется и по сути снимается, причем почти целиком в пользу природы. Хотя история и исторические события по-прежнему остаются зависимыми от «бессознательных изменений», эти последние, в свою очередь, «превращаются и сводятся к мозговым – гормональным или нервным – феноменам, имеющим основу физического или химического порядка».

Вдохновленный открытиями современной биологии, французский антрополог выдвигает цель – дать «объяснение жизни как функции неживой материи», свести «функционирование свободного духа к деятельности молекул коры головного мозга».