Сознание

. Упоминание великого купца или инженера наряду с поэтами и мыслителями означало чуть ли не оскорбление величия «истинной» культуры.

». А счастье заключалось в безделии. Таково последнее основание учений Бентама, Милля и Спенсера. Цель человечества состояла в том, чтобы избавить индивида от возможно большей части работы, возложив её на машины.

В. В. Васильев поднимает проблему исследования сознания. Чтобы лучше раскрыть проблему нужно понять, что изучает философия. Она изучает анализ соотношения онтологических установок, что далее будет иметь ключевую роль. Выявление сущности ментального и физического (души и тела) (прояснение ее природы) с давних времен тревожили философов. Зачастую ее можно расслышать в призывах к самопознанию. В. В. Васильев задается вопросом о том, имеет ли познание ментального и физического актуальность в наши дни. Затрагивая данную проблему, мы затрагиваем давнюю, очень значимую проблему философии: в потребности точек соприкосновения научных культурных дискурсов, для решения проблем. В 20 веке в силу кризиса метафизики и триумфом бихевиоризма, на мой взгляд, важную проблему философии ментального и физического отложили в « тень ». Сознание стало принято считать неким феноменом  недоступным научному изучению. Автор понимает что неважна природа сознания ментальная или физическая, важно что наука может изучать поведение. Мы рассматриваем не корреляцию ментального состояния с поведением. Бихевиористов интересовало исключительно  только поведение и внешние причины которые его вызывают, или другими словами связь реакций со стимулами. Скинер, проводя опыты над голубями и крысами, показал, что подкрепляя реакции можно добиться сложного поведения у животных. Скиннер распространил свой подход на людей, а именно на речь . Хомский оспорил теорию Скиннера, аргументировав тем, что опыты распространяются только на животных « сидящих в клетке и нажимающих рычаги ». Стимулы к вербальному поведению могут быть не внешние а внутренние, а также , что сила вербальных поведений не может быть  измерена внешними проявлениями. Хомский считает , что язык можну учить в удовольствие, также как и решать задачи. В. В. Васильев считает, что наука не в силах разобраться с « трудной проблемой сознания », задавая на уверждение ученых о потоке нейронов во время сознания, вопрос: как сознание влияет на поток нейронов в головном мозге. Также мы можем взять формулу Нагеля « каково это быть » это мы называем сознанием. Возникает необходимость в объяснении. Отношение сознания и нейронных процессов может быть отношением корреляции. При таком отношении имеются две реальности онтологически независимы но сопутствующие друг другу.Чтобы лучше раскрыть проблему, Васильев приводит пример становления речи у ребенка. По его мнению, большую роль становление речи ребенка играет эмоциональный принцип который обуславливается в понимании вещи, предмета, и. т. д. В противовес к этому автор ставит суждения Хомского, которые заключаются в том, что недостатчно врожденных механизмов для научения ребенка языку, речь ориентирована не на повторение, а на понимание предложений. Он также считал, что люди от рождения наделены грамматическим арсеналом хотя наличие множества языков показывает что арсенал должен иметь абстрактный харакер содержащий лишь общие грамматические принципы, это и называл « универсальной грамматикой » Хомский. универсальная грамматика должна быть реализована но в каких-то физических структурах головного мозга которые доступны внешнему наблюдению. Исходя из этого смело можем скать,ч то в этих обстоятельствах бихевиоризм может устоять, но даже и это может вызвать большие проблемы. в результате чего теория Хомского произвела импульс к возраждению ментализма. Также нам следует заметить, что никто не отрицает факт того что ребенок учится речи исходя из опыта. Хомский приводил факты в которых рассказывал о том как дети без участия взрослых учились говорить, общаясь друг с другом « изобретая » язык . по Хомскому « извлекали из врожденных структур-язык с развитым синтаксисом ».. Но проблема исследования сознания заключается далеко не в понимание ребенком речи. О сознании можно говорить как минимум в двух аспектах: в узком и более широком. Васильев считает, что сознание в узком смысле является чем-то противоположно бессознательному, поэтому о « трудной проблеме » следует говорить в широком смысле, который подразумевает собой ментальное состояние человека. В конференции 1994 года Чалмерс поднимал проблему сознанательного опыта о том « каково это быть ». Именно это выступление на шаг приблизило к ответу на тему трудной проблемы сознания ,противопоставляя ее легкой проблеме сознания.  Легкая не потому, что ответ очевиден, а потому, что понятно как решать эту проблему. Он рассуждал о легких проблемах сознания как восприятие возможность дать отчет чему-либо и.т.п. Мы можем заметить, что трудная проблема была противопоставленная легкой, на мой взгляд, это и приблизило нас к ответу. Исходя из этого мы можем сказать, что « легкая проблема сознания » отвечает на вопрос « как работает сознание », решение « трудной проблемы » подразумевает онтологического статуса сознания. Онтологический статус подразумевает собой отношение мозга и сознания, или ментального и физического. Чалмерс считал, что вопросы « как мозг может быть основой мышления? » и « как мозг может быть основой субъективного опыта? » были тесно связаны между собой, но все же являются разными проблемами. Допустим, что мышление- алгоритмическая деятельность, то вопрос «как мозг может быть основой мышления?» сводится к выяснению как в нем инсталированы те или иные алгоритмы. Акцентировав положение существовании мозга и мышления, мы можем рассматривать ответы на него со стороны мыслителей занимающимися схожими вопросами. Мы можем согласиться с тем, что Чамсвелу удалось сфокусировать проблему сознания, но это не является решением самой проблемы. Мы понимаем что сознание зависит от мозга, но как происходит эта зависимость, в целом природу взаимосвязи мозга и сознания, мы в принципе не можем ее понять. Макгинин считал, что анализ материальной системы не приведет к выводу без дополнительного компонента, отличного от других компонентов системы. Если этот компонент наличное во внутреннем  опыте, то вся система объясняет ментальное состояние человека. Из этого следует, что ничто не мешает объяснить существование определенных параметров материальных систем. Поэтому будем рассматривать другое суждение Макгинина которое рассматривает ментальные и физические состояния открываются во внутреннем и внешнем чувствах человека. Но мы не узнаем его так как кроме внешних и внутренних чувств у нас практически нет ничего, нет выхода к реальности. Исходя из всего вышеперечисленного, опираясь на все разногласия и расхождения философов разных времен, мы склоняемся к тому ,что «трудную проблему сознания » будет правильным считать неразрешимой. Разумеется, что современные контексты существенного отличаются от контекстов эпохи Просвящения. Исходя из этого, можем заметить, что в наши дни решение этой проблемы существенно приблизилось к ее развязке. Рассмотрим более подробно различие контекстов. Полагаясь на крайние варианты: нет ментального или физического статуса. Далее средние варианты: есть и ментальные и физические статусы, но тогда возникает вопрос: как они относятся друг к другу? Либо они онтологически самостоятельны, либо одна реальность производна другой, либо реальности свойства третий, которая не дана в опыте. Доминирует над этим то, что ментальное производно от активности мозга как физ. Системы. Отличие с более ранними суждениями, а именно с суждениями в эпоху просвещения, заключаются в том, что вес имели « идеологические » системы, авторы которых отрицали существование физической реальности. Но в целом они вызывали отторжение. В конце 17 начале 18 века наибольшее распространение получили теории признавшие субстациональность  души  и тела. В то время соответствие ментального и физического принимали как неоспоримый факт, была выдвинута теория  естественного влияния, в которой говорится, что душа и тело тесно взаимосвязаны между собой, напрямую взаимодействуют. Со временем сторонники Декарта стали чаще упоминать Бога, говоря что Бог может координировать ментальное и физическое изменение. С 40-х годов 18 столетия происходят существенные исправления и улучшения теория естественного влияния. Философы того времени все чаще задумываются над тем что физическое воздействует на ментальное. Исходдя из этого можно предположить, что физическое и может порадить ментальное, но при таком подходе отпадает взаимоотношение двух разнородных субстанций.  Отпадает потому что невозможно существование двух субстанций, так как существует одна субстанция, породирующая сознание. В те года наша проблема рассматривалась в дуалистической перспективе.  Именно в этом отличие старых и новых контекстов « трудной проблемы ». Объяснение этого заключается в том, что у мыслителей того времени присутствовал признак догматичности, что противоречит науке и природе в целом. Считаю что введение Бога было неуместно, так как это объясняло то, что трудно было доказать, делая вопрос достаточно широким. Выведение же его за рамки возможного решение проблемы резко сужается. Так как Бог был решением объяснительным принципом количества возможных решений вопроса. Решение « трудной проблемы » может совмещать несовместимое, так как мы имеем консенсус в отношении того, что мозг порождает сознание. Исходя из этого возникает еще один вопрос: мозг порождает сознание. Чтобы понять нужно рассматривать сущностный анализ их взаимоотношения, что совпадает с уже объясненным смыслом. Мы должны сами разобраться в ментальном и физическим, чтобы выявить отношение которое стыкуется с этими концепт. схемами . исходя из  всего вышесказанного мы можем с уверенностью сказать, что при попытке найти взаимосвязь между ментальным и физическим мы попадаем в тупик. Безусловно тупик-это очень странная ситуация, показывающая разнонаправленность и специфику тезиса о порождения мозгом сознания и о разных вариантах решения « трудной проблемы сознания ».