Очерк Эверетта Черрингтона Хъюза

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью изучения очерка Эверетта Черрингтона Хъюза (американский социолог, один из ведущих и самых ярких представителей чикагской социологической традиции во 2-й половине XX в.). В его очерке рассматриваются — на примере анализа практик СС в нацистской Германии — те социальные механизмы, действие которых в любом обществе может приводить и приводит к формированию групп людей, осуществляющих бесчеловечные акции. Изучение и понимание этих механизмов — предпосылка создания гарантий против нравственной деградации общества. По моему мнению, избранная для анализа тема является значимой и интересной для исследования.

Одной из главных работ в исследовании социологии Эверетта Черрингтона Хъюза является его очерк «Хорошие люди и грязная работа». При этом одной из главных идей выдвинутой теории, является доказательство того, что программа (а ϶то была программа) жестокости и человекоубийства осуществлялась во имя расового превосходства и расовой чистоты. В основном, она была направлена против евреев, славян и цыган. Она была тщательно проработанной̌. На территориях, которые находились под контролем Третьᴇᴦο рейха — в двух Германиях, Голландии, Чехословакии, Польше, Австрии, Венгрии, — евреев осталось мало. Многие французские евреи были уничтожены. Даже в Тунисе и Алжире во времена германской оккупации были концентрационные лагеря.

Автор очерка без приуменьшения описывает ужасающие ситуации, которые происходили в те времена и приводит примеры и разговоры с лицами, непосредственно относящимися к проблемам расового превосходства. Автор задается вопросами «Как расовая ненависть достигла столь высокого уровня?», «Как могла быть сделана такая грязная работа среди миллионов обычных, цивилизованных немцев и, в некотором смысле, ими самими?».  Тут же пришли и другие, связанные с этим вопросы. Как могли эти миллионы простых людей жить посреди такой жестокости и убийств, не восстав всей массой против ϶того и против тех людей, которые ϶то делали? Как они могли, освободившись от режима, который все ϶то делал, проявлять к ϶тому так мало интереса и так упрямо об ϶том молчать не только в разговорах с посторонними (϶то ещё как-то можно понять), но и в разговорах друг с другом? Каким образом и где в современнои̌ цивилизованной стране можно было найти сотни тысяч мужчин и женщин, способных на такую работу? Каким образом эти люди были избавлены от запретов цивилизованной жизни настолько, что стали способны вообразить и, более того, совершить те зверские, непристойные и отвратительные действия, которые они вообразили и совершили? Как могли они годами удерживаться на такой вершине дикости, вынужденные ежедневно наблюдать вокруг себя совершаемое ими человекоубийство и часто буквально забрызганные по уши той грязью, которая производилась и аккумулировалась их действиями?