«Живопись – есть философия» Леонардо да Винчи

«Живопись – есть философия»

Леонардо да Винчи.

Философский подход к живописи, по мнению огромного числа почитателей его таланта, да и по моему скромному мнению, выражает яркий представитель абстрактного искусства Василий Васильевич Кандинский, который справедливо полагал, что живопись, кроме опосредованного изображения окружающей нас действительности, эмоционального ее восприятия, обязана выражать «великую духовность»^[1], или внутреннюю сущность всего мироздания.

В.В. Кандинский, сравнивая различные ипостаси искусства, отказывался воспринимать его в виде «вещи в себе», а говорил о нем, как о силе, определяющей духовную жизнь современности, считая, что живопись, музыка, поэзия обязаны впитывать друг у друга все лучшее, развивая друг друга.

Задачи, стоящие перед художником, по мнению Кандинского, определяются высокими духовными целями. Материалистическое отношение к жизни привела к тому, что «в нашей душе имеется трещина»^[2], которую можно исправить лишь с помощью искусства, повышая его духовность.

В своей работе «О духовности в искусстве» Кандинский предлагает путь, ведущий к развитию искусства и духовной жизни в целом. Может показаться, что мысли, озвученные автором, иногда наивны по своей сути, но, принимая во внимание его призвание в качестве художника, они очень живописны и точны. Эволюция духовности он Кандинский представляет в виде треугольника, на вершине которого стоит один человек, гений и творец, которого считают «мошенником или кандидатом в сумасшедший дом»^[3], не воспринимая его творчество серьезно. Если вспомнить историю, то с Кандинским сложно не согласиться, ведь большинство тех, кого сегодня считают великими гениями, в свое время считали за людей, мягко говоря, «не от мира сего». Вспомните хотя бы Малевича, Дали, да и многих других.

Но каждый из них, выходя за пределы всеобщего понимания законов мироздания, придал треугольнику тот самый импульс, позволивший двигаться вперед и вверх, некий «духовный хлеб», предопределяя духовное развитие других людей.

Модель Василия Кандинского описывает также описание кризисных культурных этапов или «большого мертвого черного пятна»^[4]. Автор считает, что если к тем самым «духовным хлебом», полученным людьми, решат воспользоваться другие художники, то для них он становится ядом, отравляя их индивидуальность и талант. Более того, по мнению Кандинского, ядом отравляются, кроме самого художника, и все окружающие его и почитающие его талант люди, поскольку выходит, что «художник пользуется своей силой для потворства низменным потребностям: в якобы художественной форме он изображает нечистое содержание, он привлекает к себе слабые элементы, постоянно смешивает их с дурными, обманывает людей и помогает им обманывать себя, убеждая себя и других, что они жаждут духовно и удовлетворяют эту жажду из чистого источника»^[5]. Творения таких художников, не двигают треугольник вперед и вверх, а ориентированы на легкий успех и «грубо материальны». Страшнее всего, когда таких художников и творений становится настолько много, что не происходит появления того самого Гения, что влечет за собой отсутствие подлинно «духовного хлеба». Такие периоды и становятся периодами упадка в мире духовности. «Души непрерывно падают из высших секций в низшие, и весь треугольник кажется стоящим неподвижно. Кажется, что он движется вниз и назад. Во время этих периодов немоты и слепоты люди придают значение только внешним успехам, они заботятся лишь о материальных благах и в качестве великого достижения приветствуют технический прогресс, который служит только телу»^[6].  В этот период, тех одиночных появляющихся вдруг гениев недооценивают, стараются не замечать или вовсе считают психически ненормальными. «Духовная ночь», когда творчество становится «обездушено».  По мнению Кандинского, в этот период форма искусства преобладает над содержанием. Живопись, к примеру, считает своей единственной целью прекрасно отображать действительность и ее предметы, но при этом предметы остаются самими собой, не имея духовного содержания.