Конфликт между искусственным и естественным в творчестве Пушкина на примере поэмы «Медный всадник» и других произведений поэта

Сочинение на тему «Конфликт между искусственным и естественным в творчестве Пушкина на примере поэмы «Медный всадник» и других произведений поэта».

        В «Медном всаднике» происходит конфликт между маленьким человеком и большим городом, жизнь в котором для героя становится невозможна после наводнения. Он живет в Коломне и поначалу думает о том, что в Петербурге у него будет хороший доход, что вообще этот город – хорошее место. Самое главное Евгений сможет осуществить свою мечту – жениться на своей возлюбленной Параше. Но наводнение разрушает вместе с домом Параши его мечты о светлом, счастливом будущем. И тут уже разворачивается конфликт между создателем города на Неве – Петром, а точнее Медным Всадником.

     Но в самом начале поэмы Петр предстает перед нами в образе реформатора, «полного великих дум». В свою же очередь символический образ Медного всадника олицетворяет бесчеловечную государственность Петра. В строках, где Пушкин словно бы славит дела Петра, уже слышна интонация тревоги: «О, мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, на высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы?». «Железная узда» в знаменитом памятнике Петру превращается в окаменевшего, бесчувственного истукана, который, сорвавшись с моста, преследует бедного обезумевшего Евгения. Медный всадник это превращение Петра, которое произошло (с ним и его делом) за минувший век. Несомненно, главным для автора становится резкий контраст между вступлением и основной, сюжетной, повествовательной частью поэмы.  

Конфликт между бездушной, но живой статуей Медного всадника, который, по мнению Евгения виноват в его бедах, и маленьким человеком, который просто хотел спокойной, счастливой жизни, но получил лишь горькое, лишившее его рассудка, разочарование. «Добро строитель чудотворный! – Ужо тебе!». Между реальностью и мечтами оказалась огромная пропасть. И бесчувственного истукана никак не трогает трагедия бедного Евгения. Какое ему дело, воплощению жестокой государственности, до драмы, развернувшейся на его глазах?