Культура в Германии

Культура в Германии

Как известно, на фоне стремительной индустриализации Германии, которая началась в 1870-х годах и имела заметные плоды двадцать лет спустя, среди немецких интеллектуалов стало модно говорить о кризисе. Это был кризис ценностей немецкого университета, то есть кризис культуры, кризис науки, все наследие немецкого романтизма. Академическое сообщество в конце XIX – начале XX вв. чувствовало себя как последний бастион культуры на пути технического прогресса, сметая традиционные немецкие ценности. Подобные чувства, кстати, почти одновременно испытали и некоторые русские интеллигенты. Разница в том, что для Германии этот процесс носил массовый характер, а его социальной базой был университет.

Наглядным примером культуры в академическом сообществе в то время была работа Фринца Рингера «Закат немецких мандаринов».

В этой книге Рингер отображает вполне в духе веберовской социологии отображать особый идеальный тип – «мандарин», который, непосредственно, связан с культурой Германии в XIX – XX вв.

Мандарин – термин, введенный Фрицем К. Рингером в 1969 году для обозначения социального характера типичных европейских гуманитарных наук и социологов в период с 1890 по 1933 год. Термин был включен в общественно-научные дебаты о роли интеллектуалов. Соответственно, Симона де Бовуар уже использовала этот термин в своей работе 1954 года «Мандарины Парижа».

По словам Рингера, в мандарине работает социальная и культурная элита, «которая обязана своим статусом в первую очередь своим образовательным качествам, а не богатству или унаследованным правам». С помощью термина, полученного из китайского термина «мандарин», Рингер называет автономный социальный слой в фазе – переход от преимущественно аграрного к полностью индустриализированному обществу. На этом этапе крупные землевладельцы больше не ссужают и промышленный капитал, ни однозначный лидирующий социальный статус, так что образование имеет одинаковую социальную ценность.

Рингер определяет свои «мандарины» как социокультурную элиту, которая обязана своим положением в обществе, прежде всего, образованию, а не наследственным правами (как аристократия) или богатством (как «обычные» буржуа). Особую роль в этом сообществе играют преподаватели университета, поскольку они определяют правила игры, принципы приема в «мандарины». Они (по крайней мере, в Германии) наиболее последовательно и активно выражают интересы всей социальной группы^[1].

Особенности германской модернизации обусловили именно мандаринское понимание позиции немецкого ученого как заботы о беспартийном «общем благе», идеальной культуре, морали и т. д. Но это не так, на самом деле, ничего ни немецкого, ни мандаринского (бюрократического) – это общие места дискурса, которые традиционно производят носители светских знаний в европейской культуре.

То есть модель, предложенная Рингером, не объясняет специфику немецких гуманитарных наук анализируемого периода. Он описывает другое, но, очевидно, гораздо более широкое явление, связанное с более фундаментальными аргументативными рефлексами носителя светских знаний в западной культуре^[2].

В своей работе автор отмечает, что проблемой для общества на тот момент было признание новообразованной элиты, так как в сознании многих это означало переворот интеллектуальной истории Германии и взгляд на неё под новым углом. Это было обусловлено тем, что мандарины-интеллектуалы переживали, что их влияние на культурную жизнь Германии пойдёт наспад, поэтому традиционные ценности были ими пересмотрены.

Из этого вытекала следующая проблема – странное восприятие образа мыслей в трудах немецких ученых XIX– XX вв. В этих работах абсолютно отсутствовала критика, и такая эпоха европейской культуры, как Просвещение, изображалась не в лучшем виде. Проблема осложнялась еще и тем, что основателями течений мысли, якобы направленных против Просвещения, были такие образцово-показательные Aufklarer; как Кант и Гердер.

Также существовали, так называемые эпистемологические проблемы, которые заключались в остережении прямолинейных философских изысканий в духе эмпирической традиции. Немецкое академическое сообщество в целом было хорошо вооружено против скрытой метафизики некоторых научных теорий XIX века.