СССР в 1960-80-е годы: основные направления экономического развития. Итоги

33. СССР в 1960-80-е годы: основные направления экономического развития. Итоги.

Восстановление народного хозяйства после Великой Отечественной войны было завершено в очень короткие сроки. Уже в 1950 г. объем национального дохода предвоенного 1940 г. был превзойден почти на 2/3 главным образом за счет быстрого роста промышленности. Характерным для восприятия этого явления было вольное или невольное отождествление высокого динамизма одной, хотя и ведущей, отрасли народного хозяйства – промышленности – с темпами роста всего народного хозяйства страны. За этим фактом скрывалось сильное отставание сельского хозяйства и ряда других отраслей.

Разработка семилетнего плана 1959–65 гг. и перспективного плана развития народного хозяйства СССР на 1960–80-е гг. в связи с подготовкой третьей Программы КПСС активизировали работу экономистов, по крайней мере, в двух направлениях. Во-первых, усилилась потребность оценить проблему темпов в общеисторическом плане. Во-вторых, проработка вариантов указанных планов закрепила накопленный опыт выявления функциональных зависимостей между различными экономическим параметрами, которые в конечном счете определяют конкретный уровень темпов развития народного хозяйства. Этому способствовало и расширение фронта экономических исследований, формирование новых ветвей древа экономической теории, прежде всего так называемого математического направления в экономической теории.
Экономические преобразования 1960-х гг. были нацелены на трансформацию системы хозяйствования, усиление экономических рычагов и увеличение количества самостоятельных предприятий. Инициатором реформ был А.Н.Косыгин – Председатель Совета Министров СССР (1964-1980 гг.). Данные преобразования касались многих отраслей хозяйства. Изначально реформы А.Н.Косыгина, проведенные в сельском хозяйстве, дали значительные улучшения экономических показателей в этой отрасли. На предприятиях вводился хозрасчет, предоставлявший возможность самостоятельного распоряжения денежными средствами для их дальнейшего развития. Также велось строительство ирригационных систем, способствовавших эффективному орошению земель, что приводило к высоким сборам урожая. Как результат – рост валовой продукции в отрасли на 1,7 %. Однако эти реформы не были закончены из-за разногласий в административном аппарате и неготовности всех сельскохозяйственных предприятий перейти на самостоятельность и самоокупаемость.
Для данного периода времени характерно также быстрое развитие промышленности (было построено около 1900 новых предприятий), в том числе в таких отраслях, как радиоэлектроника, машиностроение, химическое производство. Большое внимание уделялось развитию фармацевтической промышленности, что создавало потенциал для развития производства новых лекарственных средств.
Развертывание экономической реформы 60-х гг. привело к росту внимания к углублению подходов политэкономии к проблеме темпов. Однако вновь это внимание концентрировалось не столько на самих темпах, сколько на факторах и условиях их формирования: производительности труда, качестве и использовании рабочей силы, эффективности народного хозяйства в целом и его отдельных секторов и отраслей. Растущее внимание обращалось на типизацию воспроизводства, роль и содержание научно-технической революции, проблемы управления, организации и структуры народного хозяйства, международное разделение труда и социалистическую кооперацию. Одним из результатов перехода экономической теории на путь более конструктивного и прикладного использования своих достижений стало формирование теории хозяйственного механизма, теории экономического роста и прогнозирования социалистической экономики, теории управления социалистическим производством
Однако становилось все более ясным, что возможности социалистической системы производственных отношений определяют динамизм народного хозяйства не непосредственно. Отсюда вытекало повышение внимания к той конкретной системе экономических отношений, форм и факторов, которые более непосредственно формируют народнохозяйственную динамику. В то же время политэкономия социализма по ряду причин, в том числе и объективных, оставалась во многом схоластичной в трактовке реальных сложностей и противоречий, становившихся характерными для развития советского общества в 70-х-начале 80-х гг. Еще одним важным фактором все более заметного ослабления влияния экономической теории на практику становились нараставшие негативные процессы в общем идеологическом процессе управления развитием экономической теории: нарастал разрыв между теоретическими и идеологическими установками, насаждавшимися сверху, и меняющимися реалиями социально-экономического характера, требовавшими адекватного ответа. Одним из гносеологических препятствий в тот период для правильного познания причин значительного замедления темпов развития советской экономики был общемировой характер этого явления. В США заметное замедление темпов роста наблюдалось с 1969 г., в большинстве 39 других индустриально развитых капиталистических стран – с 1973 г., что повлекло за собой и резкое замедление экономического развития и развивающихся стран мира. По ряду причин те же тенденции стали заметными и в экономике большинства социалистических стран. В СССР впервые в мирные годы народное хозяйство испытало, по сути, настоящий кризис в период с 1979 по 1982 гг. Причины этого беспрецедентного для социализма явления многообразны. Здесь и военная афганская авантюра, что стало понятно довольно быстро и высшему руководству страны, принявшему это решение без всестороннего анализа последствий, одно из которых заключалось в обострении противостояния с Западом, дорого обошедшегося нам; и необычно суровые длительные холода зимы 1979 г., резко ударившие по народному хозяйству страны; и проблемы с управляемостью страной, возникшие в высшем руководстве страны и партии уже в конце 70-х гг.; и обвальное падение мировых цен на энергоносители в результате довольно быстрой адаптации развитых капиталистических стран к нефтяному шоку 1973–75 гг.; и большие единовременные затраты на проведение Олимпийских игр в Москве. Главное же заключалось в том, что примерно с середины 70-х гг. интегральная эффективность народного хозяйства стала снижаться. Поэтому даже небольшие временные сложности экзогенного характера привели к ряду заметных негативных явлений, поставивших страну на грань финансового кризиса уже в самом начале 80-х гг. Если до 70-х гг. высокий динамизм социалистической экономики признавался непосредственным показателем и мерилом успешности нашего развития, то с середины 70-х гг. это положение стало затушевываться. Больше того, был выдвинут тезис, фактически оправдывавший замедление темпов развития народного хозяйства: «обеспечение большей сбалансированности и пропорциональности развития народного хозяйства, создание лучших условий для повышения качественных показателей работы, ориентация всех отраслей экономики, работы каждого министерства и предприятия на решительное повышение эффективности и качества» рассматривались не как факторы ускорения, а стали рассматриваться как альтернатива высоким темпам роста. Тенденция к замедлению темпов роста народного хозяйства СССР приобрела настолько выраженный характер, а масштабы замедления оказались настолько значительными, что преимущества социализма в экономическом соревновании с капитализмом в этой сфере перестали проявляться. Даже по официальным данным Статкомитета СССР, если в течение десятилетия с 1951 по 1960 гг. разрыв в национальном доходе СССР и США сократился на 28 процентных пункта (с 30 до 58%), в следующем десятилетии – с 1961 по 1970 гг. – на 6 п.п. (с 58 до 64 п.п.), то в десятилетии с 1971 по 1980 гг. – только на 3 пункта (с 64 до 67%). Данный затухающий тренд после 1980 г. сменился противоположным: возник и стал постепенно увеличиваться отрыв американской экономики от советской в 80-е гг. Правда, этот факт наша официальная статистика признала только после 1991 г.
Еще одним наглядным свидетельством увядавших темпов экономического развития СССР был факт вытеснения нашей страны на третье место в мире по объему валового продукта. Это случилось, по данным международных статистических органов, в 1970 г. Удивительным образом этот факт получил широкое распространение среди граждан нашей страны, засыпавших центральные органы печати требованием объяснения этого факта. Видимо, по указанию Идеологического отдела ЦК КПСС во всех центральных органах печати появились материалы с привлечением высокопоставленных сотрудников Госплана и других экономических экспертов.
Эти моменты в советской экономике привели к впервые высказанному мнению тогдашнего Генсека ЦК КПСС Ю.В. Андропова о том, что мы не в состоянии правильно оценить сложившуюся ситуацию, потому что мы не знаем, где мы находимся в своем  историческом развитии. «Стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско-ленинский теоретический фундамент. Между тем, если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Андропов, в частности, говорил о расширении социалистической демократии и гласности». Безусловного внимания заслуживает положение, высказанное Андроповым на июньском пленуме 1983 года, о переходе «отечественной экономики к интенсивному развитию», к соединению «на деле преимуществ нашего социалистического строя с достижениями научно-технической революции». Это были первые официальные, хотя и не прямо высказанные признания того, что, в конечном счете, наша идеология (неправомерно официально называемая марксистской) привела страну и партию в тупик.