Образ ушедшего ХХ века

Образ ушедшего ХХ века

Двадцатый век был столетием прорывов в науке, технике, медицине – практически во всех отраслях человеческого знания. Но это был век, давший миру тоталитаризм, концлагеря, мыслепреступления и две мировые войны. Хотя, как представляется, пройдет еще сто-двести лет, нюансы идеологий сгладятся и забудутся, и мировые войны ХХ века будут восприниматься потомками как одна тридцатилетняя мировая война, с одними и теми же участниками, с те ми же противоположными интересами и противоборствующими идеологиями – война либерализма и свободы с диктатурами и тоталитаризмом.

Главное, что дал человечеству ХХ век – это понимание ценности человеческой жизни и осознание того, что какой бы ни была третья мировая война, главным оружием четвертой мировой войны станут камень и дубинка. Но для этого понимания должны были быть уничтожены миллионы, сотни миллионов развитого белого населения Европы (если считать и не родившихся детей). Губительные мировые войны ХХ века дали старт для доминирования Азии во главе с Китаем в мировой экономике и политике века XXI, и для растущей экспансии Африки в Европу. Дело в  том, что массовое передвижение чернокожих мигрантов в ЕС и есть африканская экспансия. Но в новом веке они приняла вид не военного похода, а бегства мигрантов. ХХ век ослепил Европу, научил ее пугаться собственных желаний, ослабил политически ее население, заставил спрятаться в «домике» толерантности. Европа качнулась, как маятник, от геноцида народов в прошлом веке к абсолютной толерантности и поддержке мигрантов и чужаков в новом веке.

ХХ век принес разрушение и последней европейской империи – СССР. С учетом правовых изменений и процессов деколонизации во второй половине прошлого века можно с полной уверенностью говорить, что Союз и был последней классической империей Европы.

Проблема Советского Союза была в том, что это было тоталитарное государство, все силы которого тратились на борьбу с чуждым государственным и экономическим строем^[1]. То есть цель государства было не благосостояние граждан, а «мировая революция». Такой подход в конечном счете и стал причиной  гибели сильного государства с безграничными ресурсами. Человек, его права, его свобода, его счастье – это считалось лишним не второстепенным. Такую концепцию государственного управления ярко отражает и структура экономики СССР. Основные усилия, ресурсы, труд – все  тратилось на военно-промышленный комплекс. Образование, наука, культура формировались по остаточному принципу. Наука и образование развивались в том русле, что было необходимо «войне». Даже макароны в стране были одинакового калибра с патронами. Ученые загонялись в «шарашки», где должны были работать над созданием новых видов массового оружия.

Советская пропаганда – это особый разговор. В СССР клеймили «вашингтонский ястребов», но продавали им нефть. За нефтяные деньги покупали в Канаде пшеницу, а в Польше и в Венгрии – овощи и фрукты. Отсутствие предпринимательства и государственная монополия на все делали экономическую систему совершенно невыгодной. А колхозники жили практически на положении крепостных крестьян. Даже полностью паспорта они получили только в 80-е годы^[2].

Помнятся ироничные слова советской интеллигенции: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Долгое время они ничего не значили, пока не выпустили пьесу «Кафка» в постановке Кирилла Серебренникова в «Гоголь-Центре». Дело в том, что многие наши современники восприняли роман Кафки не как предупреждение, а как инструкцию к действию. Но образ Замка в романе – это образ довлеющей бюрократии, образ чиновничества, оккупировавшего нашу страну в новом веке, тянущего из нее последние соки. Сегодня Замок – это та же самая «Роснефть», для блага которой уничтожается экономика целой страны. Или «Газпром», руководящий вопросами войны и мира, ради интересов которого гибнут российские военные в Сирии, а в скором времени – в Иране. Неудивительно, что роман Кафки, написанный в период становления нацизма в Германии в 30 годы ХХ века, так актуален в России 2018 года.