Гоголевские традиции в поэме М. Цветаевой «Крысолов»

УДК 821.161.1

Афанасьева А.,Ф., Радь Э.А.

Гоголевские  традиции в поэме М. Цветаевой «Крысолов»

В творчестве М. Цветаевой гоголевский контекст, порожденный внутренним диалогом и принятием гоголевской поэтики, представлен разными уровнями смысловых художественных единств:

- уровнем усвоения романтических традиций;

- жанровым уровнем сказа;

- тематическим уровнем («тело – душа – дух», «вещественное – душевное – духовное»);

- уровнем образов и мотивов.

Уровень усвоения романтических традиций прослеживается в переосмыслении традиций «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, написанных в духе романтического историзма и фольклоризма, в фольклорных поэмах М. Цветаевой. На этом же уровне происходит заимствование традиций романтизма, который заключается в обращении к жанру сказа, а также в усвоении доминирующих романтических мотивов. Как отмечает М. Вайскопф, «основной фольклорный пласт ранней гоголевской прозы составляет не столько волшебная сказка, сколько отреченная народная легенда, ориентированная на сказку» [1, с. 71].

Такие особенности романтической поэтики, как пристрастие к невыразимости и недосказанности, приверженность к высшему принципу, идеальном миру, описание бурных страстей были особо восприняты М. Цветаевой. Как отмечает С.Н. Лютова, М. Цветаеву можно смело причислять к последним представителям романтизма [2].

В духе романтической традиции написана поэма М. Цветаевой «Крысолов». Романтизм определяет выбор сказового жанра для поэмы. В творчестве Гоголя также берет начало особая традиционная сказовая проза. Несмотря на разные формы художественного воплощения – повести («Вечера на хуторе близ Диканьки») и «фольклорная» поэма «Крысолов» –Гоголь и Цветаева используют сказовую манеру для моделирования живой речи героя рассказчика. Также сказы Н. Гоголя и М. Цветаева являются литературно театрализованными.

Через сказовую форму поэмы «Крысолов», основанной на гамельнской легенде о гибели 130 детей, Цветаевой создается мифическая фигура Крысолова. Однако Цветаева не следует дословному содержанию легенды, а интерпретирует ее в духе романтической традиции. Так, нашествие крыс на Гаммельн (автор намеренно вносит вторую «м» в название) есть наказание равнодушных и сытых за их духовную деградацию, вместо платы золотом Крысолову в поэме была обещана бургомистрова дочь Грета, а дети уходят из города сами, желая избавиться от оков бездуховности и обрести свободу.  Меняется и денежная (по легенде) мотивировка Крысолова на сказочно-романтическую, когда он просит руки Греты. Презрение бюргеров в интерпретации Цветаевой становится презрением обывателей к музыканту и миру поэзии.

Показывая контраст между сытыми, деградирующими жителями и детьми, Цветаева создает своеобразный антимир через мифлогическую оппозицию новое – старое, порядок – хаос, свое – чужое, репрезентируя типологически сходные ситуации и повторяющиеся явления, которые лежат в основе исследования онтологических вопросов – жизни и смерти, души и тела [3, с. 14].

Душа в творческом мире Н. Гоголя и М. Цветаевой становится главной темой творчества. Дух преодолевает испытания, что определяет дальнейшую судьбу героя. Также в поэме «Крысолов» наблюдается мотив движения души от бытового к духовному. В предварительных набросках Цветаева фиксирует трактовку легенды следующим образом: «Охотник – Дьявол-соблазнитель – Поэзия. Бургомистр – Быт. Дочка бургомистра – Душа... Крысы – земные заботы, от которых Охотник освобождает город. Быт не держит слово Поэзии, Поэзия мстит». В «Детском рае», развязке произведения, Крысолов, уводит «душу» (Грету) и других детей в Везер, обрекая их на физическую смерть. Дети гибнут в озере, его поверхность смыкается над ними: