Русские классики о Сибире

Всего три с небольшим века отделяют современность от геополитического, а затем и литературного открытия Сибири. Общепризнанным первым литературным памятником, запечатлевшим на своих страницах образ Сибири, является сочинение главы старообрядчества протопопа Аввакума (1621-1682), созданное в период 1672-1673 гг. в пустозерской тюрьме - «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Сибирь в его произведении  хронотопична и предстает в нескольких хронотопных плоскостях. Во-первых, как место ссылки, гиблое место (социально-географическое пространство). Во-вторых, инициальное пространство, и, в-третьих, крестный путь, божий промысел. С. А. Ташлыков называет такое пространство метафорически - «местом апостольского служения» [Ташлыков, 2004, с. 44], устроенным по принципу контраста (ад - рай).

В житиях появляются сибирские топонимы (Лена, Енисейской, Дауры), указания на дальность расстояний («три тысящи верст», «двадцеть тысящ»). Гиперболизм в изображении хронотопа гор символичен в традиции мифопоэтики границы, «камня», разделяющего территории. «Мифологизированная география требует четкого отделения мира обыденного от ирреального. Появляющийся в таком случае гиперболизм отдельных мотивов и оценок обязателен» [Анисимов, 2005]. В житиях возникает хронотоп Сибири - «тово-света», рая: «А все то у Христа тово-света наделано для человеков, чтоб, успокояся, хвалу богу воздавал» [Житие протопопа Аввакума].

Мытарства Аввакума с семьей связаны, как отмечает В. И. Тюпа, с семантическим наполнением хронотопа Сибири инициальными функциями. Для протопопа - это «христологическая инициация» [Тюпа, 2002, с. 29]. Уже в этом сочинении возникает хронотопический женский образ - протопопицы, терпеливо переносящей лишения и разделяющей все невзгоды с мужем в Сибири, не оставляющей его в беде, что в дальнейшем найдет свое продолжение в произведениях о женах декабристов.

В житиях нашла отражение антитеза «Сибирь - Россия (Русь)». Представление Сибири как другой земли, не России, было очень сильно в литературе с момента возникновения первых произведений о Зауралье, особенно актуализировалось в хронотопе Сибири как места ссылки. «Отношение к сибирским окраинам даже среди самих сибиряков было полярным: от представления, что “Сибирь - та же Русь” до абсолютизации “самобытности” Сибири и формировании здесь особой “русско-сибирской народности”» [Шахеров, 2004, с. 19].

Противопоставление «Сибири - России» нашло свое отражение в пьесе Екатерины II «Шаман сибирский». Хронотопичен в ней главный герой - шаман Лай (от «лаять»), который вместе с Устиньей обманывают и себя и других. «В “Шамане сибирском” пространство Сибири контрастирует со столицей. Эти пространства разделяет абсолютная граница, которую невозможно нарушить без существенного ущерба. Архаическому пространству Сибири нет места в пространстве просвещенной метрополии. Допускается, что в Сибири шаман наделен силой врачевания, но не в столице [Франк, 2004, с. 237].

Продолжает осмысление Сибири как особого пространства, противопоставленного России А. Н. Радищев. В «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) возникает аллюзия на Сибирь как место ссылки («Любани»). «На дурного приказчика хотя можно пожаловаться, а на наемника кому?» [Радищев, 1974, с. 29]. По указу Екатерины II 1769 г. крестьяне под угрозой ссылки не могли жаловаться на притеснения помещиков. Однако сама Сибирь как неведомое экзотическое пространство всегда привлекала мыслителя. В письме из Илимска А. Р. Воронцову (июнь 1794) находившийся в ссылке писатель указывал: «С малолетства во мне жила страсть к дальним путешествиям; мне давно хотелось повидать Сибирь» [Радищев, 1952, с. 462]. Еще один хронотопический образ - Ермака, появляется в поэтических строках А. Н. Радищева (незаконченной поэме «Ангел тьмы», поэме «Бова»). С ним связано освоение Сибири в XVI в., расширение российского пространства.