Золотой век перевода в России (19 век)

Золотой век перевода в России (19 век)

Золотой век перевода в России – это период с середины 19 века до начала 20 века, когда в России произошел значительный прогресс в переводческом искусстве. История русской переводной литературы — это история поисков, постижения и воссоздания на родном языке произведений иноязычных писателей с целью освоить их достижения и тем самым обогатить отечественную культуру. (кто)

Золотой век перевода в России был связан с развитием русской литературы и культуры в целом. Переводы зарубежных произведений помогали российским читателям расширять свой кругозор и понимать иностранные культуры и общества. Кроме того, переводы стали важным источником вдохновения для российских писателей и поэтов, которые нашли в зарубежной литературе новые идеи и темы для своих произведений.

К числу русских литераторов первой половины XIX в., внесших наибольший вклад в формирование понятия переводной поэзии как таковой, принадлежал Михаил Павлович Вронченко. В конце 1855 г. И. И. Панаев писал: «Имя Шекспира в России связано с именем г. Вронченки, потому что лучшие русские переводы этого великого драматического писателя принадлежат г. Вронченке . Имя г. Вронченки мы знаем, как переводчика Шекспира, Гете, Байрона, Мура, Мицкевича.

Как отмечено выше, с самого начала переводческой деятельности его привлекали европейские поэты-романтики. Он обратился к Байрону и перевел драматическую поэму «Манфред» , и трагические видения «Сон» и «Мрак». Из «Ирландских мелодий» Томаса Мура Вронченко перевел шесть стихотворений.  одновременно с произведениями Байрона и Мицкевича Вронченко обратился и к пьесам Шекспира. Начал он с «Гамлета» (перевод вскоре был опубликован), Перевод «Гамлета», выполненный Вронченко, был новаторским для своего времени. Он первый решился воссоздать пьесу Шекспира на русском языке в истинном виде, без произвольных изменений, какими отличались распространенные в начале XIX в. переводы-переделки французских переделок, и при этом старался, «решительно преодолев боязнь показаться странным, удержать сколько возможно необыкновенный его (Шекспира. — Ю. Л.) способ выражения мыслей, часто столь же необыкновенных».  Одобрение, которым был встречен перевод, побудило Вронченко продолжить работу над Шекспиром. Перевод «Макбета Опубликован он был в 1837 г., перевода не изданы и сохранились в рукописях.41 Из английских поэтов прошлого, помимо Шекспира, Вронченко обращался к Джону Мильтону, к его поэме «Потерянный рай», повествующей о бунте Сатаны против Бога, а также к Эдуарду Юнгу, основоположнику европейской кладбищенской поэзии. Плодом многолетнего труда явился изданный в 1844 г. перевод «Фауста» Гете — полностью первой части и отдельных сцен второй. Таково переводное наследие М. П. Вронченко. Его литературная деятельность, как мы уже отмечали, развернулась в переломный момент в истории русского перевода, связанный с дальнейшим развитием романтической эстетики.  Буквалистские (что это) тенденции проявились и в переводческих принципах Вронченко, которые он декларировал в предпосланном «Гамлету» предисловии «От переводчика». Приводим их (с некоторыми сокращениями) : «1) Переводить стихи стихами, прозу прозою сколько возможно ближе к подлиннику (не изменяя ни мыслей, ни порядка их) даже насчет гладкости русских стихов, неприобыкших заключать в себе частицы речи, для простоты непринужденного, неотрывистого Шекспирова слога необходимые. 2) В выражениях быть верным, не оскорбляя, однако ж, благопристойности и приличия . 3) Игру слов передавать даже на счет верности в изложении заключающейся в пей мысли, если мысль сия сама по себе незначительна. 4) В местах неясных и сомнительных советоваться со всеми комментаторами и следовать толкованию вероятнейшему . 6) Помещать в примечаниях все, могущее послужить к пояснению текста...». И завершая изложение своих принципов, Вронченко писал: «... переводя почти всегда стих в стих, часто слово в слово, до пуская выражения малоупотребительные, я старался доставить моим соотечественникам сколько возможно точнейшую копию Гамлета Шекспирова; но для сего должно было сохранить красоты, почти неподражаемые — а в сем-то именно нельзя и ручаться».  Стремление к точности побуждало Вронченко принципиально отказываться от всякого рода далеко идущих толкований или, как он называл, «подразумевательной символистики»,59 приводило к своеобразному переводческому «позитивизму». При переводе «Макбета» Вронченко чувствовал себя свободнее, чем раньше. В некоторых случаях он отказывался от пере дачи особо замысловатых шекспировских метафор упрощал некоторые сложные выражения, снимал концевые рифмы, считая их несущественными, отступал от оригинала в заклинаниях ведьм и т. д. Все эти «вольности» (весьма, правда, ограниченные на фоне современной ему переводческой практики) имели целью сделать перевод легче и естественнее.