Русский роман

К ЮБИЛЕЮ ЭЖЕНА-МЕЛЬХИОРА ДЕ ВОГЮЭ: АКТУАЛЬНЫЕ ТЕМЫ «РУССКОГО РОМАНА»

Скибук Елизавета Игоревна

Студент 2 курса, факультет иностранных языков; Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Тульский государственный педагогический университет

им. Л.Н. Толстого», РФ, город Тула

Данилова Ирина Сергеевна

Научный руководитель, кандидат педагогических наук, доцент кафедры романских языков, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого», РФ, город Тула

Я старался по всей справедливости

беспристрастно оценить нравственное

достоинство человека и его дела.

Э.–М. де Вогюэ

В 2018 году отмечается юбилей – 170 лет со дня рождения этого выдающегося писателя. Вогюэ был одним из тех людей, которые сыграли немалую роль в установлении и дальнейшем развитии двусторонних отношений России и Франции. В июне 1886 года в издательском доме Плон («Plon») было опубликовано произведение «Русский роман» («Le roman russe»), который критики высоко оценили. Автором этого произведения является Эжен-Мельхиор де Вогюэ.

Эжен-Мельхиор де Вогюэ (Eugène-Melchior de Vogüé) родился в Ницце 25 февраля 1848 – французский дипломат, писатель-путешественник, археолог, меценат и литературный критик, историк литературы, член Французской академии. С 1877-1882 работал секретарём французского посольства в Санкт-Петербурге. В 1878 году женился на сестре строителя Закаспийской железной дороги – генерала Михаила Анненкова – на Александре Анненковой. Вращаясь в различных светских кругах, Вогюэ имел возможность общаться с различными литераторами той эпохи, например, с Достоевским и Соловьевым. В Третьей республике Эжен-Мельхиор слывёт большим знатоком России.

Вернувшись во Францию, Вогюэ посвятил себя полностью литературе, оставив дипломатическую карьеру. В период с 1875 по 1890 годы публикуется в журнале «Ревю де Дё Монд» («Revue des Deux Mondes»). Здесь он опубликовывает статьи, главная тема которых – Россия. В журнале представлены и исторические статьи (о Пугачёве, о Мазепе и пр.), и статьи на современные темы (о русском искусстве), а также очерки о русских романистах (о И. С. Тургеневе, о Л. Н. Толстом, о Ф. М. Достоевском и о Н. В. Гоголе). Именно эти очерки и составляют «Русский роман».

Почему же Вогюэ решил писать роман о России? Ответ на этот вопрос можно найти в одном из его воспоминаний: «… в 1878 году, вернувшись во Францию из России, в одном парижском литературном салоне он попытался рассказать о своих впечатлениях; о тех днях, которые он провёл в России; о той атмосфере, которая его окружала. Но у него это получалось довольно-таки нерешительно и растерянно, да и к тому же кто-то прервал его и подчеркнул, что «Россия — это нечто очень далекое, очень холодное, очень черное». И после этих слов разговор перешел к другим темам» [П. Д. Боборыкин Воспоминания. В 2-х томах. — М.: Художественная литература, 1965]. Поэтому Вогюэ решил написать такой роман для того, чтобы заставить французов изменить своё мнение по отношению к России.

«Русский роман» имел ошеломляющий успех во Франции, и вскоре русская литература привлекала к себе всё больше и больше внимания. Можно отметить, что именно Вогюэ способствовал «внедрению» нашей литературы в культуру и жизнь народа Франции.

Неужели во Франции до Вогюэ ничего не знали ни о России, ни о русском искусстве, ни о русской литературе? Отнюдь. К тому времени уже были переведены произведения Толстого: «Война и мир», «Анна Каренина»; Достоевского: «Преступление и наказание», «Униженные и оскорблённые», «Записки из мёртвого дома», «Братья Карамазовы»; Пушкина: «Пророк», «Анчар», «Борис Годунов», «Капитанская дочка» и т.д. и Гоголя: «Ревизор». Да и Иван Тургенев, постоянно вращавшийся в литературных кругах Парижа, тоже способствовал популяризации русских произведений за пределами России. А в 1875 году уже была выпущена книга «История русской литературы» («Histoire de la littérature russe»). 

Чем же объясняется такой успех «Русского романа»? В основном, это иное мировосприятие и метод анализа, которые были характерны для Вогюэ. По мнению Эжена-Мельхиора, такой метод анализа и должен был служить примером для подражания для французских романистов. В своих трудах Эжен-Мельхиор отмечал, что он выступает против натурализма и реализма, в отличие от Флобера (Gustave Flaubert) и Золя (Émile Zola). В свою очередь Фердинанд Брюнетьер (Ferdinand Brunetière) (ярый приверженец французского классицизма) считал современную литературу художественным упадком, принижал искусство ради искусства и расценивал произведения Вогюэ как аморальные. Для Эжена-Мельхиора русские произведения были полны милосердия и в то же время доброты; романисты испытывали жалость и сострадание по отношению к своим персонажам. Именно это и привлекало Вогюэ в русских произведениях XIX века.

Впервые Россия была представлена с положительной стороны. Вогюэ способствовал тому, что презрение и абъекция отошли на второй план. «Русский роман» заново открыл французским читателям произведения Толстого и Достоевского. Теперь «Война и мир» и «Братья Карамазовы» снова стояли на книжных полках в первых рядах, к ним постоянно обращались, их читали в салонах и даже цитировали; их восхваляли многие критики, и даже в своих статьях они не забывали поблагодарить Вогюэ за это новое открытие. Появление «Русского романа» подталкивало многих молодых французских писателей развивать психологические и религиозные темы в своих романах. Среди них был и Поль Бурже (Paul Bourget) (А.П.Чехов: «… глава претенциозного похода против материалистического направления») [В. Ермилов «Жизнь замечательных людей. Чехов», 1946], который продвигал «русскую модель», пропагандируемую Вогюэ, в своём тенденциозном романе «Ученик» («Le Disciple»), где он иллюстрирует необходимость возврата молодёжи к традиционной католической морали. Стоит отметить, что Вогюэ и эго друг, литературный критик, Жюль Леметр (François-Elie-Jules Lemaitre)1 по достоинству оценили работу начинающего писателя. Но приверженцы нового политического строя приняли в штыки такие «инородные» нововведения, которые угрожали их идеям национализма и протекционизма; и поэтому они прослыли врагами систем и установленных идей.