Шариков как герой сатирической повести М.А Булгакова «Собачье сердце»

Шариков как герой сатирической повести М.А Булгакова «Собачье сердце»

«Собачье сердце» – одно из научно-фантастических произведений Михаила Афанасьевича Булгакова. Повесть была создана в 1925 году, однако впоследствии изъята ОГПУ при обыске. Долгих 62 года рукопись ждала публикации; лишь в 1987 году появилась в журнале «Знамя», а вскоре повесть была экранизирована. Булгакова уже давно не было в живых, а о значимости для него «Собачьего сердца» говорит тот факт, что он пытался добиться возвращения пьесы наравне с личными дневниками.

Галерея образов, созданных Булгаковым, изумляет. Как обычно, случайных героев у автора нет. Каждый персонаж выполняет свою роль, несет читателю определенные мысли, заставляет задуматься. Главный герой пьесы – Полиграф Полиграфович Шариков. Человеком его назвать весьма сложно. По сути, именно Шариков – гомункулус, фантастическое существо, плод сложнейшей операции, проведенной гениальным Филиппом Филипповичем Преображенским.

А ведь сначала Шарик был очень милым, несчастным и добрым псом. Повествование начинается и заканчивается монологом Шарика. Сначала пса очень жаль: он мерзнет, голодает, ему ошпарили бока. Однако Шарик вызывает не только жалость, но и симпатию: он не лишен ума, он умеет различать надписи (как впоследствии выяснилось, Шарик читал, но порой с конца слова), он сочувствует молодой машинистке. Пес вообще чувствует людей. Заметив Преображенского, Шарик заключает: «…этот не станет пинать ногой». Очутившись в квартире профессора, пес, даже хулиганя, не вызывает злости у профессора и его окружения.

Совсем другого отношения к себе заслужило существо, которым стал Шарик, обретя гипофиз Клима Чугункина. Отталкивает не только наружность Шарикова, но и уже первые произнесенные им слова. Он сразу начинает браниться: «буржуи», «подлец», «слезай с подножки» - это еще самое мягкое. Чем дальше «очеловечивается» Шарик, тем большее недоумение он вызывает у окружающих. Он становится одним из тех, о ком Преображенский говорит: «…разруха в головах». Шариков с удовольствием пользуется благами цивилизации, однако ему неведомо соблюдение элементарных правил порядка. Он начинает требовать к себе уважения, но сам никого не уважает. Ему все должны – начиная от Зины, и заканчивая Филиппом Филипповичем Преображенским. Поскольку подобное тянется к подобному, вскоре у Шарикова появляется радетель о правах – некто Швондер, председатель домкома, которому давно не дают покоя апартаменты профессора Преображенского. Стараниями Швондера Шариков обретает имя – Полиграф Полиграфович, документы. Начинается тяжба с Преображенским о прописке для Шарикова. «Где это видано, чтоб люди в Москве без прописки проживали!» - возмущению Полиграфа Полиграфовича нет предела. Появляются, также благодаря Швондеру, у Шарикова и «убеждения»: «Взять всё, да и поделить». Шариков начинает читать, и сразу политическое, «Переписку Энгельса с Каутским»; естественно, ничего не понимает, потому «не согласен …с обоими». Ну и венчает хлопоты Швондера «должность» для Шарикова. Итак, добрейший пёс Шарик, получивший в результате операции гипофиз люмпена Чугункина, «эволюционирует» (а точнее, деградирует) в начальника подотдела по очистке Москвы от бродячих животных Полиграфа Полиграфовича Шарикова. То есть, грубо говоря, начинает уничтожать себе подобных. Далее следуют скандалы, пьяные дебоши, воровство. Жизнь в доме Преображенского рушится, превращается в ад. Не жалеет Шариков и молодую машинистку, которой сочувствовал, будучи бездомным псом. Обманув, приводит ее «домой», решив, что будет с ней жить, для чего необходимо «…Борменталя выселить». Последней каплей становится то, что так характерно было для времени, описываемого в повести, и на что хватило мозга Шарикова-Чугункина, естественно, донос. Борменталь уже давно опасался за здоровье Филиппа Филипповича и его психику. Потому происходит то, что должно было случиться, и Шарикова совсем не жаль. Как хорошо, что Булгаков придумал для повести счастливый конец, и мы снова видим Шарика. Только он уже не на холоде с ошпаренными боками, а в тепле и сытости.