Зона рисков, публичности и доверия для общины и для личности в Русской правде

        Зона рисков, публичности и доверия для общины и для личности в Русской правде

        В начале работы хотелось бы отметить, что средневековое общество кардинально отличается от современного. Порой нам бывает трудно понять, почему средневековые люди поступали в определённых ситуациях именно так, некоторые действия, законы, обычаи кажутся нам странными. Но необходимо помнить о том, что общество Средневековья жило в совершенно иных условиях, различных с тем, что мы имеем сейчас - рисков для человеческой жизни было гораздо больше, они были практически на каждом шагу. Это неурожаи, природные катастрофы, голод, эпидемии, с которыми было крайне трудно справиться, постоянные войны и различные конфликты. Все вышеупомянутые события можно назвать зоной риска - области жизни, которые несут наибольшую опасность для человека. Именно поэтому большую роль в Средневековье играли доверие и публичность. Ведь выживать в подобных условиях гораздо легче, когда в ближайшем окружении есть люди, на которых можно опереться, которым безраздельно доверяешь. Также стоит отметить высокий уровень религиозности средневекового человека. Многие события или же явления, которые в силу нехватки знаний и недостаточного развития науки люди не могли объяснить, трактовались как воля Бога. Также к божественным силам обращались в случае затруднения выяснения обстоятельств преступления. Это явно прослеживается в законах Русской правды.

         Частное и публичное в средневековом сознании шло в неразрывной связи с теологическими вопросами божественного арбитража в вопросах земных прегрешений. Законодательные акты часто фиксировали непреходящую важность божественной истины при определении виновности предполагаемого преступника. Так, непосредственное вмешательство Бога в критические моменты, когда самой природе доводилось испытать подсудимого, для средневекового правосудия было главной причиной прекращения суда в пользу подсудимого. В данной парадигме именно ордалии оставались универсальной категорией норм, для раннесредневековой правовой традиции напрямую демонстрировавшей виновность подсудимого.

 Из отечественной истории наиболее репрезентативным материалом для раскрытия места ордалий в средневековом правосудии по-прежнему является Русская правда. Давайте обратимся к её статьям.

 Одним из наиболее распространённых способов претворения в жизнь «Божьего суда» было так называемое «испытание железом». В 21 статье в качестве доказательства вины предполагаемого убийцы истец имеет право испытывать обвиняемого раскалённым железом. В данном случае работает логика – Бог вступится за невиновного и при условии, если жизни и здоровью невиновного будет угрожать физическое естество природных явлений. Получается, если предполагаемый убийца в реальности убийцей не является, то Бог убережёт его от телесного ущерба, наносимого раскалённым железом.

 Аспект публичного в реализации норм данной ордалии состоит в вынесении вероятности вины подсудимого на независимый обзор судей и заинтересованных по долгу службы княжеских уполномоченных. Таким образом, Божественный арбитраж легитимизирует невиновность предполагаемого преступника через демонстрацию публике объективных доказательств его вины или же невиновности.

 В следующей статье ордалии присутствуют более упорядочено. Мы видим, что помимо ордалии в виде испытания железом применялось и испытание водой. Причём случай применения той или иной ордалии коррелируется значительностью отдельно взятого иска.

 22 статья также показывает нам значение двух ордалий применительно друг к другу. Так, испытание водой, то есть погружение человека в водоёмы, чтобы посмотреть в зависимости от его виновности/невиновности примет ли его вода, рассматривается как более лёгкое наказание, чем испытание железом.

 В данной статье примечательно и то, что ордалии не воспринимаются как обращение к конечной инстанции в тех ситуациях, когда дело заходит в тупик. Ведь после упоминания испытания железом и водой, от фиксируемой цены иска – 2 гривны – ему следует принести судебную клятву. То есть формальные судебные процедуры в конечном итоге превалируют над пережитками общинных традиций. Логика соотношения между значением ордалии и клятвой проста: подсудимый при испытании ордалиями скорее всего закончит печально и, соответственно, деньги с него потребовать не удастся. При судебной клятве вероятность летального исхода меньше и, соответственно, вероятность вернуть деньги больше. То сеть в вопросах с ордалиями в силу вступает и прагматический момент, казалось бы, подавленный при религиозном диктате.