Тема исторического прошлого России и образ Петра Первого в рассказах А. Н. Толстого «День Петра» и «Наваждение»

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

Тема исторического прошлого России и образ Петра Первого в рассказах А. Н. Толстого «День Петра» и «Наваждение»

Тема исторического прошлого России и образ Петра Первого в рассказах А. Н. Толстого «День Петра» и «Наваждение»

        Царь Пётр I, по мнению современных исследователей — «главный герой творчества Толстого» [1, с. 209].

«Неоднократно отмечалось, что образ царя Петра в произведениях А.Н. Толстого разных лет имеет концептуальные отличия, обусловленные как отходом автора от идей символизма, так и идеологическим влиянием» [2, с. 320].

        «Рассказ «Наваждение» предположительно датируется 1918 годом. «Наваждение» представляет собой как бы первый, начальный этап работы писателя над темой петровской эпохи, работы длительной, протекавшей на протяжении большого периода творческого пути, приведшей его к созданию романа «Петр Первый». Пробуждение интереса к прошлому России, в частности к эпохе Петра I, было обусловлено стремлением писателя исторически осмыслить бурную революционную современность 1917-1918 годов» [5, с. 215].

        «Обращение к исторической тематике сопровождалось у А.Н. Толстого поисками новой повествовательной формы, языка прозы. В своих исканиях яркого, выразительного, «пластического» языка А.Н. Толстой обратился к изучению старинных документов, хранивших в себе отпечаток живой образной народной речи» [4, c. 567].

        «Фабула рассказа заимствована из «Дела об иеромонахе Севского монастыря Никаноре, присланном из Монастырского в Преображенский приказ, вследствие объявления им за собою государева дела» [5, с. 215].

        «Последующие эпизоды рассказа А.Н. Толстого — посещение странниками дома Кочубея; поручение, которое дает последний Никанору; уход обоих монахов в Москву; взятие их там под стражу — тоже заимствованы писателем из обстоятельных показаний Никанора по данному делу» [5, с. 216].

«А. Толстой, однако, свободно отступает в ряде случаев от исторического документа. Старец Трифилий, упоминаемый в деле как спутник Никанора, превращен в повести в молодого послушника Встречи его с дочерью Кочубея Матреной и образ этой красавицы казачки являются тоже плодом творческой фантазии писателя.

В «Наваждении» А.Н. Толстой не показывает нам наиболее крупных исторических событий эпохи. Строя сюжет рассказа и основном на передаче интимных, любовных переживаний героя, свое внимание писатель сосредоточивал на разработке общего историко-бытового фона и колорита старого языка. «Наваждение» перекликается некоторыми звеньями своего сюжета с отдельными мотивами «Полтавы» А.С. Пушкина, давая, однако, иную трактовку фигуры Матрены (у Пушкина - Марии).

«Как видно из рукописи, хранящейся в архиве писателя, первоначально рассказ назывался «Лунный свет», затем это заглавие было заменено другим «Наваждение», которое сохранилось во всех переизданиях» [5, с. 216].

Тема исторического прошлого России в «Наваждении» раскрывается благодаря использованию следующих элементов:

1. исторические лица (Пётр I, пан Кочубей В.Л., его жена Л.Ф. Жученко, дочь Матрёна, гетман И.А. Мазепа, И.А. Мусин-Пушкин) и исторические события (казнь Кочубея в 1708 году);
2. описание быта, нравов, реалий эпохи («Бродячих ловили драгуны», «кое-где засеки от татар», «Ясняньски корчмы», «вывели их жолнеры чистить», «не ест, мосол положил», «это тебе ефимок», «подает мне семь алтын», «Поворочался я под армяком» и др.).

Благодаря реалистичным описаниям окружающей обстановки, насыщенным предметами прошлого, стилизованным диалогам и социально-временным справкам рассказ «Наваждение» А.Н. Толстого приобретает живой, красочный характер и в то же время установку на историчность.

Петровская эпоха глазами главного героя рассказа, послушника Трифилия, показана как время, в котором «с великим бережением приходилось идти по дорогам» [5, с. 216], как в общем понимании дороги обычного странника, так и в более глубоком — дороги жизненной. Неслучайно такой небольшой по объёму рассказ А.Н. Толстого, как «Наваждение», наполнен явной и скрытой тревогой, страхом за свою жизнь, когда человек вынужден был «хорониться» [5, с. 216], ведь в такое противоречивое время даже жизнь просто послушника была окрашена петровским влиянием.