Особенности мифопоэтики сборника Мигеля Анхеля Астуриаса «Легенды Гватемалы»

Особенности мифопоэтики сборника Мигеля Анхеля Астуриаса «Легенды Гватемалы».

Мигель Анхель Астуриас (1899 – 1974) – гватемальский писатель и поэт, единственный из целой плеяды латиноамериканский писателей, кто соотносил свое творчество с индейской культурой континента, стремился внедрить в свои тексты компонент латиноамериканской культуры и настаивал на своей миссии продолжателя доколумбовых художественных традиций. Вместе с А.Карпентьером он стоит у истоков латиноамериканского «магического реализма».

За основу исследования был взят сборник рассказов «Легенды Гватемалы» («Leyendas de Guatemala»), впервые опубликованный в 1930 году. Сборник стал первым произведением Астуриаса, вышедшим за пределы узкого литературного круга Парижа, в котором писатель тогда состоял, и принес автору успех и известность. Сборник относится к раннему творчеству Астуриаса – к периоду наивысшего патриотизма, сопровождавшегося отвержением европейских культурных и литературных традиций. Именно в «Легендах Гватемалы» складываются основные принципы астуриевского магического реализма, его видение духовной сущности родины и основных законов и правил мироздания.

В данном докладе мы обращаемся только к уровню мифологем, так как именно они несут в себе основные постулаты мироощущения автора, а также служат механизмом создания и поддержания особой «магической» атмосферы сборника. Наиболее удачным считаем определение мифологемы, данное Юлией Вишницкой: «Мифологема — самостоятельный авторский образ, построенный на системе традиционных культурологических и литературных парадигм, структура которых формируется на давних мифологических фундаментах». Это мифологические сюжеты, сцены, образы, главными характеристиками которых являются глобальность, универсальность, а также широкое распространение в культурах народов мира. 

В сборнике «Легенды Гватемалы» мифологемы можно условно разделить на три группы: общекультурные, латиноамериканские и авторские.

Общекультурные мифологемы

Данный вид мифологем является самым распространенным в литературе, так как именно общекультурные мифологемы задают границы смыслов, связанных с базовыми явлениями жизни-смерти, бренности-вечности и им подобными. Это образы и мотивы, встречающиеся в мифологии большинства народов мира, рожденные внутренним общечеловеческим, а не национальным, передающее общее мироощущение человечества как культурного явления. В «Легендах Гватемалы» данный вид мифологем служит как основным средством создания атмосферы магического реализма, так и механизмом, примиряющим майяское с мировым, становясь «мостом» к пониманию латиноамериканского мироощущения через мироощущение общекультурное.

Одной из общекультурных мифологем «Легенд» является образ Вавилонской башни, который четко проступает в первом рассказе сборника. Рассказ «Гватемала» – воспоминание-путешествие по городам Гватемалы, а на деле – по одному многослойному городу, каждый уровень которого – отдельно взятая эпоха развития народа: «Я горжусь, что стены города – как люди, монахи и воины в одежде столетий, и печалюсь, что закрыты балконы, и чувствую себя совсем маленьким у древних, как дети, порогов». Мы видим путь от спокойной мудрой древности («Города, звонкие, как открытое море!») к беспорядочному и жестокому настоящему («Здесь много храмов, и потому так тянет согрешить»), как бы прослеживая периоды выстраивания Вавилонской башни. Верхние, самые новые уровни города еле проступают, намекая, что «строительство» еще не закончено: «Мой город! Мой город, повторяю я, чтобы поверить».

Следующий рассказ «И вот я вспоминаю» несет в себе еще одну общекультурную мифологему: царство мертвых. Главный герой охотник, пережив катаклизм, оказывается у врат Шибальбы, страны мертвых по мифологии киче. К этим вратам ведут четыре дороги: зеленая, красная, белая и черная, по которой и сходит герой. Черная дорога у киче – дорога царей, что отсылает нас к сюжету о сошествии в Аид Одиссея. Охотник, как и Одиссей, лишь доходит до внешнего предела царства мертвых, и так же получает «установку» на дальнейшие действия. Разница лишь в том, что Одиссею усопшие предсказали спасение его царства от тирании, а охотнику – становление царем: «Я <…>  попал на черную дорогу, и тень мне сказала: «Я – тропа-царица, и кто по мне пойдет, станет царем».