История развития магического реализма в мировом литературном процессе

Уже первая половина XX в. выявила свою интерпретацию и практическую трансформацию мифа. Отныне миф не был условным одеянием современности. Как и многое другое, руками писателей XX в. миф принял древние черты, стал независимым и частным – словно порождение исторической жизни, проливающей свет на закономерности в обиходе народа.

Благодаря обращению к жанру мифа расширяются временные рамки литературного творчества писателей. Ко всему прочему, миф, занимавший порой целое содержание произведения или представленный в конкретных напоминаниях, а временами лишь в наименовании произведения, позволял вести безвременную художественную игру, бескрайние литературные аналогии и культурные параллели, неожиданные «встречи», героев, аллегорий, художественных деталей, отражающие современную жизнь и ее трактовку.

В зарубежной литературе немалое значение придаётся символике мифа. Наиболее ярко это проявляется в латиноамериканской литературе [9, с. 114].

Понятие магического реализма, которое впервые было предложено немецким искусствоведом Францем Ро относительно живописи, а позже представленное писателем и философом Ортегой-и-Гассетом, на данный период времени отражает один из наиболее интересных жанров латиноамериканской прозы.

В 1949 году в предисловии к повести «Царствие земное» Алехо Карпентьер дал характеристику своего взгляда «реальности чудесного», выдвинув автогенез магического реализма, который, сводится к 4 позициям:

а) Сама реальность Латинской Америки (история, география, этнический состав, культура) по своей природе «чудесна»;

б) Обширность магических деталей в нынешней латиноамериканской прозе, обусловлено верным отражением «магической» сущности континента;

в) «Чудесное» латиноамериканского искусства стоит в противовес «чудесному» литературы европейской как реальное – мнимому, естественное – искусственному;

г) «Мир чудесного» – это одна из отличительных черт латиноамериканской литературы.

Следовательно, если рассматривать магический реализм как течение в литературе, мы подразумеваем, в первую очередь, союз настоящего, действительного и магического, вымышленного, обычного и сказочного, очевидного и чудесного. Это особенный метод восприятия мира писателем сквозь призму народно-мифологического сознания. Наряду с этим, магический реализм в видении писателей Латинской Америки не является «игрой в сказку», однако, является особенностью самой реальности. Термин магический реализм, следовательно, в достаточной мере условен, отражает черты, присущие крупному перечню произведений, где реальность отражена через призму фольклорного сознания. Конечно, эта трактовка магического реализма как художественного способа не выявляет всей полноты значения современного зарубежного романа.

В 1950-70-е гг. латиноамериканский роман вошел в жизнь большого числа людей: во всем мире стали популярны работы Алехо Карпентьера, Мигеля Анхеля Астуриаса, Карлоса Фуэнтеса, Жоана Гимараэнса Розы, Аугусто Роа Бастоса, Хулио Кортасара, Габриэля Гарсиа Маркеса, Марио Варгаса Льосы, Хорхе Луиса Борхеса. Явной чертой философии и художественного метода латиноамериканских авторов было их «мифологическое мышление» [18, с. 57].

1.1 История развития магического реализма в мировом литературном процессе

Понятие магического реализма было применено в 1925 г. искусствоведом Францем Ро в адрес творений начинающих художников-авангардистов. Позже он наблюдается в лексике европейской критики 30-х гг., после чего внезапно пропадает. Официальную дату рождения произведений, созданных методом магического реализма, можно отнести к 1948 г., когда венесуэльский критик А. Услар-Пьетри воспользовался им с целью обозначения самобытных работ нескольких авторов Латинской Америки.

Следовательно, магический реализм сперва был обозначением