Анализ монографии А. А. Лебедева «Чаадаев»

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

_____________________________________

Факультет журналистики

Кафедра истории русской литературы и журналистики

АНАЛИЗ МОНОГРАФИИ А. А. ЛЕБЕДЕВА «ЧААДАЕВ»

Реферат студентки

201 группы дневного отделения

*********

Москва 2019

Оглавление

Введение        3

Глава I. Легенда и сплетня        3

Глава II. Надежды без иллюзий        7

Глава III. Возвращение        11

Глава IV. Иллюзии без надежд        13

Глава V. Мудрость чудака        16

Глава VI. Концы и начала        19

Заключение        20

Библиографический список        22

Введение

     Пётр Яковлевич Чаадаев был и остаётся тайной для всех, кто приближается к изучению его биографии. Его роль в истории страны не поддаётся однозначной оценке: он и блистательный гвардеец, и друг Пушкина, и женский философ, и безумец, и «русский поэт». Его изречения и сегодня могут произвести невероятный эффект на публику, что уж говорить о XIX веке.

     Серия художественно-биографических книг серия «Жизнь замечательных людей» была действительно популярна среди населения. Андрей Михайлович Турков в статье для «НЛО» в 2003 году упомянул о разговоре с журналисткой Ириной Прусс: в общежитии МГУ «Чаадаев» Лебедева стал причиной бурных споров и обсуждений. Фигура московского старожила и сейчас тревожит студентов факультета — с уверенностью могу отметить, что для написания работы многие студенты выбрали связанные с П. Я. Чаадаевым темы.

     О самом авторе биографии известно совсем немного: специализировался Александр Александрович Лебедев на русской литературе XIX века, в своих работах исследовал жизнь и творчество Грибоедова, Чаадаева, Писарева, Чернышевского. Статьи Лебедева печатались с большим трудом. «Он создал оригинальную, интересную и очень смелую для того времени книгу о Чаадаеве»^[1], — написал Фазиль Искандер спустя 38 лет после публикации монографии.

Глава I. Легенда и сплетня

     Легенда и сплетня — понятия в сущности своей неотделимые, рефлекторы, искажающие объективную реальность. Александр Александрович Лебедев рассматривает их как антиподы с ограниченной противоположностью, дополняющие друг друга. Облик Чаадаева неотделим от сплетен и мифов, потому именно с них начинается биография «московского старожила».

     Весь мир в начале XIX века потрясли изменения, сопоставимые с Лиссабонским землетрясением в День всех святых. Революция, уничтожившая старый европейский порядок, вознесла на французский престол корсиканца. Начавшиеся на другом конце света восстания британских колоний положили начало переменам, дошедшим до России. Российский либерализм, «до крайности  непоследовательный, урезанный», подконтрольный императору, распространение запрещенных Екатериной II масонских лож, окруженных тайной, —  всё это сделало тайну новой модой. «Тайна сделалась принадлежностью частных  лиц, но перестала быть частным  делом», — пишет А. А. Лебедев. Популярность запрещенной литературы, которую читали все, но никто, возвысила интимный жанр; личные письма и дневники теперь были обращены ко всему обществу.

     Всеобщий байронизм не мог обойти стороной Чаадаева, по мнению Лебедева человека глубоко одинокого, не подпускавшего к себе даже ближайших друзей, Ивана Дмитриевича Якушкина и Александра Сергеевича Пушкина. В этом вопросе весьма сложно однозначно согласиться с автором. Разве можно в эпоху, когда принято быть загадочным и отчуждённым, открыто выражать свои привязанности и симпатии? Именно Якушкин ввёл Чаадаева в тайные общества, именно с ним обсуждал величественные замыслы, которые легко толковать как государственную измену. «Вхождение в тайный круг, — отмечает российский литературовед И. Л. Волгин, — тоже было данью дружбе, имевшей в глазах Чаадаева высокие права»^[2]. Интересной представляется и  мысль о возможном ответе Чаадаева на вопрос императора Николая, адресованный Пушкину. Для такого же твердого ответа Чаадаеву «нужно было обладать пушкинским прямодушием и пушкинской славой».