Солдаты и матросы о провале попытки правого переворота осенью 1917 г. и большевизации Советов

Солдаты и матросы о провале попытки правого переворота осенью 1917 г. и большевизации Советов

К осени 1917 года настроение солдат и матросов было на стыке апатии, безразличия и разочарования, в связи с непрекращающейся и бесцельной для них Первой Мировой войной. Ситуацию усугубило выступление Корнилова, который повлекло за собой взрыв недовольства политикой Временного правительства. Вступившие на путь демократизации, солдаты и матросы не желали возвращения режима диктатуры и восстановление авторитета офицерства, тем более с возвращением смертной казни. Это можно увидеть в солдатских письмах, например, из письма солдата Временному Правительству 9 сентября 1917 года: «…если к октябрю, окончательно к ноябрю не будет заключен мир, тогда все социалистические партии и именно вр. правит. и Совет, - вы уже не считайте что у вас есть упор на армию, и мы будем вынуждены сделать террор на весь командный состав, и будет суд у нас повторяться после вашего, так как мы не находим его справедливым. Как, например, ведете суд над Сухомлинова, или будет Корнилова, раз они нашли нужным вести для нас смертную казнь, должны они первые повергнуться казни, полевому суду». Как видим из письма, солдат был недоволен судом над Корниловым, заявляя о готовности учинить справедливый суд, если этого не сделают органы власти. С таким заявлением выступали и другие солдаты, так как можно обнаружить похожие слова в другом письме: «…долго их судите, они виноваты, и дальше их некуда винить: они нас предавали, кровь нашу проливали, вы им делайте такой суд в 24 часа. Им суд – отрубил голову – и нехай их черви едят…»

После попытки правого переворота, как на Корнилова, так и пришедшего вместо него Алексеева солдаты смотрели как на контрреволюционеров, прописывая это в резолюциях, и говоря, что произошла явная измена части командного состава армии, а попытка переворота является преступлением против страны, народа и революции. В то же время ухудшилось отношение солдат и по отношению к офицерам, присутствовали такие рассуждения, как «в роте и в полку ведется дело все солдатами, а командный состав живет только для подписи»; из донесения дежурного генерала штаба Румынского фронта можно увидеть такие слова: «Выступление Корнилова в конечном итоге несомненно ухудшило отношения между солдатами и офицерами. Офицерский корпус взят солдатами под сильное подозрение: особенно недоверие проявляется по отношению к высшему начальству и штабам». Данное явление было прокомментировано военным министром Временного правительства Верховским А.И., который утверждал, что именно корниловское выступление подорвало доверие к офицерству.

Выступление Корнилова с целью разгрома революционных сил, вызвало аналогичные настроения и у матросов. Председатель «Центробалта» Дыбенко П.Е. отмечал: «Балтийский флот, после июльских событий морально на время придушенный, в дни грозной для революции опасности выпрямился во весь свой гигантский рост. Его голос, подкрепленный могучей вооруженной силой, с каждым днем все сильнее и сильнее креп и требовал открытого вооруженного похода против контрреволюции, требовал немедленной передачи земли крестьянам, фабрик и заводов рабочим, проведения закона о 8-часовом рабочем дне и передачи власти в руки Советов. Вместо доверия правительству флот единогласно требовал теперь немедленной передачи власти Советам». С Балтийским флотом были солидарны и матросы Черноморского флота, который после попытки правого переворота так же высказывался за установление власти Советов. Против контрреволюции выступили и матросы Сибирской и Каспийской флотилий, флотилии Северного Ледовитого океана.

Но не все солдаты отзывались с негативом о попытке правого переворота. Часть корниловский армии, прозванной «корниловцами» остались верны своему генералу. Из воспоминаний «корниловцев» можно обнаружить слова сказанные членом данной армии во время диалога с Корниловым после мятежа: «…мы пришли пожелать вам счастливого пути и сказать, что мы всегда будем с Вами и с Россией». Об это рассуждал и русский военачальник Деникин А.И., в своих мемуарах приводя сведения о том, что «корниловцы» противились снимать «дорогие» для них эмблемы по приказу нового капитана.