Природно-климатические особенности как факторы исторического процесса

Природно-климатические особенности как факторы исторического процесса.

  В отечественной историографии существует мнение, что природно-климатический фактор это один из решающих факторов в истории, и что он отрицательно влиял на развитие страны. Эту точку зрения активно поддерживал Л. В. Милов и приводил ряд аргументов в пользу этого, но также есть историки, которые не согласны с отрицательным влиянием природы и опровергают данные аргументы, например, Б. Н. Миронов. Так доказана ли теория о негативном влиянии природы и действительно ли она играет роль «злодейки» в истории России.

   Л. В. Милов в пользу негативного воздействия выдвигает следующие отрицательные качества природы:

 Одно из ключевых качеств - малоплодородные почвы России (дерново-подзолистые, подзолисто-болотные) и более суровый климат, в сравнении с Западом. Эти самые дерново-подзолистые почвы имеют сильное преимущество, при их забрасывании они увеличивают свою плодородность и легко восстанавливаются. Также более жаркий и влажный в весеннее и летнее время климат позволял выращивать однолетние культуры значительно севернее, чем в других странах. Например, хлопок возделывался в России под 42° северной широты, а в США — под 38°. Злаки, включая пшеницу, произрастали в России севернее, чем в других европейских странах, в самых северных российских губерниях — Архангельской, Вологодской и Олонецкой, причем урожаи там были в XVI—первой половине XIX в. выше, чем в среднем по России и в более южных губерниях Нечерноземного центра. Также климат позволял выращивать озимые культуры, следовательно, урожай в год могли садить и собирать по 2 раза.

  Если суровость климата имела для России решающее, фатально негативное значение, то как объяснить, что народы ряда западноевропейских стран (Швеции, Финляндии, Норвегии, Дании), живя в еще более суровых природных условиях, не испытали их травматического воздействия?

  Таким образом, почвы имели свои достоинства , на них могли выращивать урожай круглый год, они легко восстанавливались , а растения в России приспособились к ним.

   Также можно выделить короткий цикл рабочих дней в 125-130 дней в году. Несмотря на то, что неизвестно по каким данным Милов взял с\х сезон в 125-130 дней, ведь даже в Архангельске, а это самый Север 185 дней в году было с температурой выше 0, и 125 выше 6. В Москве выше нуля было 220 дней, а выше шести 165. А если взять Ялту, так там вообще выше нуля 365 дней, а выше шести градусов 285.

   Таким образом, сельскохозяйственные работы в течение года в нечерноземной полосе могли производиться 6—7 месяцев в году, а в черноземной полосе — от 7 до 9 месяцев, то есть гораздо больше чем предполагал Л. В. Милов. В остальное время крестьяне могли заниматься неземледельческими промыслами, так как в России, в отличие от многих европейских стран, закон не запрещал им заниматься торговлей, ремеслом, кустарной промышленностью, что, кстати, многие земледельцы и делали.

   Следующее качество - низкая урожайность. Милов приводит данные с XV-XVIII века , но урожайность фактически не меняется, и приводит он эти данные по летописям или сохранившимся источникам в определенные года и определенных уездах, но распространяет на весь век и всю территорию. Строгой статистики урожайности никто не вёл и неизвестно какая она была на территории всей страны в каждый год, но за 4 века присоединилось много территорий , а главное 40 % земли к XVIII веку стало чернозёмной, а значит очень плодородной и урожайность явно увеличилась. Следовательно, данные приведённые Миловым очень расплывчатые и доверять им на 100 % нельзя.