Исследование о природе и причинах богатства народов

        Популярность Адама Смита в конце XVIII века была огромна. В особенности это касалось его знаменитой работы «Исследование о природе и причинах богатства народов». Только в Британии за 20 лет, последовавших со времени ее первой публикации в 1776 году, она выдержала более 10 изданий. Можно сказать, что издание повторялось каждые 2-3 года. Почти столько же изданий было во Франции, немного меньше — Германии . Сочинения Смита переведены практически на все европейские языки. Он был нужен всем, все хотели читать сочинения этого замечательного шотландца, чтобы понять, в чем природа богатства.

        Несмотря на то, что сочинения Смита заложили теоретические основы экономического процветания западного мира, сама его жизнь была достаточно скромной, если не сказать бесцветной. Он был настолько глубоко погружен в свой внутренний мир, что события внешнего как бы скользили мимо, не затрагивая его интересов и не заставляя его изменять своим привычкам. Он был одним из гениев-чудаков, таких как Кант, Ньютон, или Бентам, обративших свою жизнь к поиску умозрительных истин и никогда не искавших в них практической пользы для себя.

        С идеями А.Смита русская публика познакомились «из первых рук», непосредственно из его лекций. Это были студенты Московского университета Семён Ефимович Десницкий и Иван Андреевич Третьяков посланные для завершения образования в Великобританию . В Глазго они слушали лекции Адама Смита и Джеймса Миллара, также ученика Смита, — именно эти имена они особо отметили в своих письмах на родину . Русские студенты слушали лекции Смита по этике, риторике и праву. Право и стало объектом их докторских диссертаций. Как правоведы они работали и в России уже после завершения образования. Особенного успеха достиг С.Е. Десницкий, заслуживший красноречивый эпитет «отца российского правоведения». В 1768 г., вернувшись из Глазго, он пишет «Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи», которое он посвятил Екатерине II. В это время в России работала созванная Екатериной II в 1767 г. Комиссия о сочинении проекта нового уложения. Сочинение Десницкого, в котором он пишет о разделении законодательной, судебной и исполнительной власти написано под влиянием идей Монтескье и его «L’Esprit des lois» и сочинения Генри Хоума (лорда Кеймса), «Principles of Equity». И, конечно, Адама Смита. Работа Десницкого, в свою очередь, прямо  или косвенно  повлияла на второе приложение к «Наказу» Екатерины II. Впрочем, А.Б. Каменский полагает, что Екатерина разделяла наиболее существенные позиции Смита независимо от факта непосредственного влияния его идей. Он отмечает, что даже если предположить, что Екатерина не читала книги Смита, она могла разделять его идеи, прежде всего потому, что и российская императрица, и шотландский мыслитель основывали их на одних и тех же теоретических принципах . Каменский высказывает предположение, что Смит мог знать о российских событиях и обсуждать их во время своего визита в Париж в 1765 г., где он встречал множество людей, находившихся в переписке с Екатериной. Среди них — мадам М.Т. Жоффрен, чей парижский салон был в большой моде в это время . Другими возможными посредниками были Д. Дидро, с которым Смит встречался во время своего визита во Францию, С.Р. Воронцов — российский посол в Лондоне, пославший своему брату в 1786 г. сочинение Смита «Богатство народов» и его сестра Е.Р. Дашкова, близкая подруга Екатерины II, проведшая в Эдинбурге несколько лет (1776-1779), в течение которых ее сын получал там образование . В Эдинбургском салоне княгини Дашковой бывали Вильям Робертсон, Хью Блэр, Адам Смит, Адам Фергюсон. В своих «Записках» она отмечала: «Я имела удовольствие сблизиться с Робертсоном, Адамом Смитом, Фергюсоном и Блэром. Когда я жила в Эдинбурге, они каждую неделю были у меня два или три раза, и я столько же удивлялась их познаниям и талантам, сколько скромности и простоте манер. При всем различии своих ученых направлений, при всей самостоятельности и соревновании друг другу, эти почтенные люди жили совершенными друзьями; их обхождение, не имевшее ни тени притворства, их разговор, чуждый всякого педантизма, был поучительный и вместе привлекательный» .