Современники о В.И. Лихоносове

СОВРЕМЕННИКИ О В. И. ЛИХОНОСОВЕ

С. А. Медведева, поэт, прозаик, публицист, член Союза писателей России (г. Краснодар)

МУЗЫКА

Виктору Лихоносову Музыку моря услышит не каждый.

Музыку ветра – немногие. В музыку слова

проникнув однажды, Выплывешь с мыслями строгими.

Станешь добрее, бодрее, отважней, Чувствами – музыкальнее,
Смело решения времени важные Примешь, увидев зеркальное

Жизни своей и судьбы отражение, – Это – победа, это – движение.

В. В. Личутин (писатель, г. Москва)

Виктор Лихоносов... Сейчас говорю, а у меня в глазах стоит его облик: голубые удив- ленные глаза, ласковая улыбка, незатухающая скороговорка – вечное удивление в рассказе, разговоре, восхищение жизнью. Не скажу, что его жизнь заладилась удачно и шла без потрясе- ний – как и в любой русской, советской, жизни беды и лихо не миновали – но он сумел сохра- нить младенческую, любовную, сентименталь- ную душу. Такое впечатление, что когда он о чем-то говорит – на его глазах застывает слеза – застывает, да так и не стекает. У него и проза – умиления, сострадания, жалости. Проза как отражение души. Значит, и душа именно такая, несмотря на передряги, случающиеся у каждого, и, особенно, писателя, с такою чувственною душою, на которую извне все направлено, что- бы прекратить этот пульс, биение сердца, за- крыть писателю рот.

Я помню Лихоносова семидесятых годов по его рассказам «Чалдонки» и «Брянские». Он сразу вписался в контекст русской литературы, встав в один ряд с так называемыми «деревен- щиками», засиявшими на литературном небо- склоне. «Деревенщики» сумели пробить своей душевной мощью все затхлые углы городских Вавилонов и там устроиться. Самое интерес- ное, что, создавая работы о деревне, селе, рус- ской земле, они «устроились» в тех местах, где нет этой земли – где голый асфальт, где не ви- дят солнца... Люди, страдающие по солнцу, по ясному небу, влюбились в эту писательскую по- роду: Астафьев, Белов, Распутин, Носов... Сре- ди них оказался и Лихоносов. Он нисколько не сник в их череде, не вылинял, не поблекнул. И все эти знаменитые русские писатели охот- но приняли его, как брата, как близкого роди- ча, кровника и соратника, равного по таланту. Удивительно что он вроде бы, писал о другом, а его все залюбили. Залюбили и его творчество – и эта любовь оказалась незамираемой.

Нельзя сказать, что он писал о деревне. Он писал о состоянии народа на земле, о душев- ном, духовном состоянии. Он разглядел красо- ту простеца-человека и, имея любовное сердце, с большой искренностью полюбил таких лю- дей. И думаю, они тоже ответно отозвались и прильнули к нему.

Его роман «Наш маленький Париж» мож- но назвать ученым трудом, воспоминанием о минувшем, монографией, энциклопедией ка- зачьей жизни – масса всяких предположений напрашивается, трудно назвать его романом в классическом понимании. Обнаруживаешь, что это не «Тихий Дон», не «Поднятая целина», а нечто совсем другое. Бесспорно, это произведение – выдающееся, и, кроме Вити, кроме его влюбленного сердца, никто бы такого не сде- лал! Он запечатлел страницы казачества – тра- гические страницы – в натуральных образах, не знаю, насколько они документальны, но охот- но веришь, что эти люди жили и ходили по этой земле.

Сама задача, которую он поставил в романе и журнале «Родная Кубань», – запечатлеть наци- ональную прослойку – огромна! И это удалось. Конечно, ему должны поставить памятник на Кубани, хотя он вроде бы и пришлый человек. Он – такой бахарь, певец словесный, баюнок, который мог бы вписаться в картину Репина, где казаки пишут письмо турецкому султану: на переднем плане – тот, который пишет, должен быть Лихоносовым – там как раз его образ – или он пишет, или стоит напротив с сияющим взглядом и что-то втолковывает.