Анализ стихотворения Д. С. Самойлова «Черновик»

Анализ стихотворения Д. С. Самойлова «Черновик»

Произведение Самойлова можно отнести к жанру лирического стихотворения. В нем автором осмысляется тема поэта и поэзии. Все стихотворение представляет собой описание того, как нелегко бывает создать произведение и рефлексии на тему творчества.

«Черновик» делится на четыре строфы. В первой из них лирический герой пытается подобрать слова и предложения, которыми он начнет свое стихотворение. Самойлов использует вставные конструкции, выделенные скобками, чтобы показать, что удается подобрать удачные слова не с первого раза: «Весна! (зачеркнуто) Прекрасный март… / (зачеркнуто) Голубоглазый март… / (зачеркнуто) Весна вошла в азарт…». Троеточия в конце нескольких стихов подряд создают медленный темпоритм произведения, показывая, что лирический герой размышляет над каждым словом, анализируя его уместность. Кроме того, эти вставные конструкции иногда показывают, что лирический герой не знает, какое слово использовать, и оставляет место, чтобы потом его вписать: «Читает (прочерк) март».

Лирический герой пытается «подогнать» свое стихотворение под рамки ямба: для того, чтобы изобразить это, Самойлов опять использует вставные конструкции, и они встречаются не только в первой, но еще и в третьей строфе: «… Каракули (та-рá-ра)…», «(та-рá) стихотворенье», «Долбят (та-рá-ра) ямбы, словно дятел». Использовать ямб в итоге удается, и все стихотворение написано именно этим размером. Количество стоп в нем варьируется: от трех («Весна вошла в азарт! / Каракули сирени») до пяти («Читает март… Каракули сирени / Читает (прочерк), как стихотворенье»), соответственно – ямб разностопный.

Во второй строфе лирический герой показывает, что у него получилось в результате творческого процесса – 4 строчки, написанные трехстопным ямбом, который придает стихотворению легкость. Трехстопный ямб - быстрый темп, с помощью которого обычно выражается юмор. Лирический герой в третьей строфе шутит над тем, как долго он мучился для того, чтобы написать эти строки, обращаясь к себе самому: «Стыдись, поэт, что столько сил потратил / На подражанье, на пейзаж». Он считает описание природы «подражаньем», ведь это было создано не его умом и воображением, а природой.

В конце третьей строфы лирический герой совершает признание, подтверждая это в начале четвертой строфы: «Похоже, здесь есть тайный миг / Признанья. Суть ведь только в этом. / Признаешься. И станешь вновь поэтом». В этих строках Самойлов использует анжабеман (первый и второй стих) и парцелляцию, чтобы обратить внимание читателя на признание. Признание заключается в том, что нужно посвящать себя настоящему творчеству, а не «подражанью» природе, не ограничивать себя рамками ямба (об этом говорит юмористическое сравнение ямба с дятлом: «Долбят (та-рá-ра) ямбы, словно дятел»). В четвертой строфе ямб уже становится четырехстопным, уже более «серьезным», чем трехстопный, соответственно в этой строфе юмор и легкость исчезают, и начинается серьезное размышление. Лирический герой подводит итог, и говорит, что он - «только черновик» (это метафора), а «чистовиком» является то, что он создает – творчество. В последних двух стихах появляется уже знакомая тема вечности творчества – она является основной у Г. Р. Державина в «Памятнике» и у А. С. Пушкина в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…». Самойлов продолжает традицию классиков литературы и говорит о том, что когда умрет поэт, не умрет его творчество: «Ты канешь на века, / Но слово возвратится».

В стихотворении не очень много тропов и фигур, из чего можно сделать вывод о том, что автор напрямую высказывает свои мысли, а также о том, что в стихотворении реализуется принцип номинативности. О некоторых тропах я уже упоминала выше, но стоит также отметить эпитеты: «прекрасный март», «голубоглазый март», которые создают своеобразную градацию в описании марта: от простого к более сложному, тем самым искусственно придавая описанию природы большую глубину. Присутствуют риторические восклицания: «Весна вошла в азарт!», «Голубоглазый март / Читает в упоенье!», который создают веселый и жизнерадостный тон стихотворению. Есть и несколько олицетворений: «читает март», «весна вошла в азарт», «весна входила в раж». Самойлов продолжает традицию «очеловечивания» природы. В стихотворении присутствуют метафоры: «каракули сирени» (подчеркивается схожесть цветов сирени и каракулей), «ты ведь только черновик» (сравнение жизни человека с черновиком, т. е. чем-то не первостепенным, пробным). Рефрен обращает внимание читателя на олицетворенную природу, строки «Весна вошла в азарт! / Каракули сирени» повторяются в течение стихотворения. В последнем стихе можно отметить метонимию: «Но слово возвратится» - люди будут помнить не буквально слово, а стихотворения и творчество в целом. В стихотворении встречаются разные виды повторов: рефрен, анафора («Читает март… Каракули сирени / Читает (прочерк), как стихотворенье»), дистантный повтор однокоренных слов («Признанья… / Признаешься»), привлекающие внимание читателя к наиболее важным точкам произведения.