Рецензия на статью В.В. Кондрашина «Влияние коллективизации на судьбы России в XX в.»

Рецензия на статью В.В. Кондрашина «Влияние коллективизации на судьбы России в XX в.»

Статья Кондрашина Виктора Викторовича, известного российского историка и политика «Влияние коллективизации на судьбы России в XX в.» была опубликована в журнале «Российская история» (№4/2018). Она открывает серию из 4 статей, посвященных вопросам коллективизации (Х. Окуда, Г.Е. Корнилов, В.П. Попов), и имеет цель кратко ознакомить читателей с историографией данной темы, показать основные черты и характер процесса коллективизации, представить альтернативные точки зрения на пути развития СССР и сделать выводы, как следует из названия статьи, о влиянии коллективизации на судьбы России. Стоит отметить, что В.В. Кондрашин является признанным специалистом по истории российского крестьянства в XX веке и голода 1932 – 1933 годов в СССР. За его плечами более 300 публикаций и работа над изданием многотомных сборников документов («Крестьянская революция в России. 1902—1922 гг.», «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918—1939 гг.», «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание. 1927—1939 гг.» и т.д.).

Буквально в первой же строчке своей статьи В.В. Кондрашин называет коллективизацию «важнейшим событием в истории России XX в.». Кроме того, эта тема особенно актуальна, по его мнению, «в связи с «санкционной» ситуацией» и поиске пути развития экономики «опирающейся на внутренние источники и «собственные силы». Кроме того, автор отмечает «попытки возложить ответственность за эту трагедию [коллективизацию] на Россию как правопреемницу СССР», считая, что эта «трагедия» является общей для народов бывшего СССР. Далее В.В. Кондрашин приводит анализ аргументов некоторых современных исследователей. Он соглашается с мнением Л.В. Милова о том, что крепостное право самодержавной России и «второе крепостное право большевиков» было необходимо и безальтернативно в неблагоприятных природных условиях при низком уровне агрокультуры и небольшом объеме совокупного прибавочного продукта. Только с помощью жестких мер и максимальной концентрации рабочей силы правительство могло получать средства для своих целей. И.А. Кузнецов, В.В. Шелохаев и В.В. Зверев имеют схожую точку зрения, как показывает автор. Для них очевидна «преемственность» формы решения аграрного вопроса через «жесткую централизацию и директивные указания». При этом, однако, сам В.В. Кондрашин отмечает, что аграрная политика самодержавия «вполне приемлема»: в ней сочеталась связь с мировым рынком и участие иностранного капитала в экономике. А сталинская индустриализация с ее опорой «исключительно на собственные силы» обошлась слишком дорогой ценой.

Отмечает автор и взгляды П.Н. Зырянова, Л.А. Перовского, В.П. Данилова и Т.М. Китаниной. Данные исследователи сходились во мнении, что процесс коллективизации вовсе не был спонтанным и был исторически обоснован: еще со времен Николая I проводились попытки создать «общественные запашки» - протоартели, во время Столыпинской аграрной реформы в Поволжье, по отрывочным сведениям, создавались коллективные хозяйства крестьян, а в 1913 г. произошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, на котором обсуждались вопросы содействия развитию коллективных хозяйств. «Так что линия на развитие коллективного земледелия до революции не должна связываться только с деятельностью самодержавно-бюрократического аппарата» - делает вывод В.В. Кондрашин.

Далее автор переходит к разбору теорий «альтернативной истории» популярной на рубеже 1980-1990-х гг. Первой разбору подвергается теория В.П. Данилова (научного руководителя Кондрашина) о «бухаринской альтернативе». Согласно этой теории, существовал «ленинский кооперативный план», составленный Н.И. Бухариным. Суть его заключалась в коллективизации «без жертв и потрясений» через крестьянскую кооперацию «в черепашьем темпе». Кроме того, Бухариным отвергалось существование внешней военной угрозы (наличием которой Сталин обосновывал необходимость немедленной модернизации страны). Схожего мнения придерживался английский социолог и крестьяновед Т. Шанин, убежденный, что советская экономика без потрясений «пришла бы к 1940 г. с несколько меньшим количеством фабрик, но они были бы гораздо более эффективными и с более высоким, чем достигнутый, уровнем производства». Шанин так же считал, что при этом остались бы живы «лучшие командиры», «сохранились в целости партийные кадры», а гитлеровские войска остановились не у Москвы, а у Смоленска. Аналогичную картину представляли себе американские экономисты Г. Хантер и Я. Ширмер. Они с помощью математического моделирования в 1993 году составили модель экономического развития СССР без коллективизации и получили не менее идеалистическую картину: развитое животноводство, высокая продуктивность сельского хозяйства, «человеческий капитал» и огромные производственные ресурсы» к 1941 году.  Кондрашин не соглашается ни с одной из «альтернативных теорий». Главный контраргумент для него – наличие напряженной международной обстановки. Автор статьи солидаризируется с мнением А.К. Соколова, опровергающего «попытки ряда исследователей «задним числом» говорить, что «в тот период Советскому Союзу никто не угрожал и что военные приготовления СССР не имели особых оправданий». Сталинское руководство, по его мнению, всячески подчёркивало, что отстаивание независимости страны «невозможно без передовой индустрии, настаивало на максимальном ускорении темпов индустриализации». Вопросы о сроке начала войны и о возможных противниках «постоянно рассматривались в эшелонах власти».