Глобализация

Глобализация состоит из множества интеграционных процессов. Но в тоже время она не может рассматриваться как простая совокупность этих процессов, ведь они ведут к глубинным социальным изменениям. В качестве главного направления подобных изменений рассматривают вестернизацию.

Но глобализация это не вытеснению местных традиций. В современном мире происходит переплетение противонаправленных тенденций. С одной стороны, происходит унификации культурного мира. С другой стороны, растет значимость локальных этнокультурных факторов. Противоречивое единство данных тенденций нашло своё отражение в терминах «этнический парадокс современности».

Активизация локальных культур, рост этнического самосознания далеко не всегда направлены против глобализации, ведь этнические меньшинства стремятся стать полноправной частью глобального мира. В этом смысле «этнической парадокс» не столь уж парадоксален. Предложенный Р. Робертсоном термин «глокализация» указывает на то, что практика глобализации всегда имеет локальную специфику, что выражает такую адаптацию местных культур, их интеграцию в глобальные процессы.

Постмодернистский проект построения нового общества проникнут борьбой за освобождение человека от социокультурной зависимости. Но путь к такой свободе преграждают социальные формы культуры: традиции, обычаи, нормы. Они устанавливают господство над личностью и обеспечивают социально-технологическую действенность такой власти. Культура обвиняется в том, что она подминает личность коллективным интересом и набором установок, соответствующим коллективным потребностям.

Преодолеть репрессивные структуры форм социальной культуры призвана деконструкция, представляющая собой универсальную критику реалистического принципа восприятия и рациональной трактовки любого культурного явления. Деконструкция вскрывает историчность основ рациональности, связанную с принципиально иррациональной очевидностью каких-либо ключевых ценностей, лежащих в основе традиционных структур. Тем самым происходит перевод «серьёзности» понятий и концептов, в игровую плоскость многообразия их интерпретаций с помощью новых понятий.

Следствием подобной деконструкции является перевод онтологии в другую плоскость, в которой вопрос о фиктивности личности и подлинности в самом широком смысле снимается. Слово теряет реальность своей составляющей. Тем самым слово обретает смысловую избыточность, а язык превращается в самодовлеющую гиперреальность.

В результате деконструкции предикаты теряют собственную реальность. Они связывают человека не с нормативно-ценностной структурой, определяющей подлинность моего присутствия в определённом социокультурном пространстве, а с симулякровой гиперреальностью текста, где они пребывают в превращенной форме иллюзорного многообразия представлений о нормах и ценностях человеческого бытия.

Тем самым в философии постмодернизма формируется геном нового глобального общества, который характеризует отказ от какой-либо укорененности в традиции, и функциональность, где критерием эффективности выступает удовлетворение желания. Подобные черты определяют глобальное общество массового потребления. Собственно, цивилизация супермаркетов, в которых каждому предоставляется неограниченный выбор для самовыражения в потреблении, является символом глобализации, аттрактором глобального общества. Тем самым потребление перестаёт быть лишь зримым атрибутом структурной иерархичности общества, а становится основным средством самовыражения Homo postmodernus.